Почти всё, без чего я не представляю своей жизни сейчас, появилось в ней отнюдь не сразу или же не привлекало поначалу такого пристального внимания. Это и к музыке относится: острую потребность в ней я ощутила только лет в двенадцать. Возможно, это спасло и моих родителей от настойчивых просьб отдать чадо в музыкальную школу, и меня от унижения при попытке туда поступить – у меня ведь даже чувства ритма не было (сие чувство впоследствии было воспитано титаническими усилиями педагога по бальным танцам). И только уже в самые трудные для окружающих годы моего отрочества в моей жизни случились музыкальные телеканалы. Конечно, шоу-бизнес и музыка – две большие разницы, как говорят в Одессе. Да и не стоит думать, что до этого момента музыки я не слушала вовсе. Слушала, конечно: дома часто играло ретронаполненное радио, были кое-какие записи, меня даже водили на концерты порой. Но до двенадцати лет мне даже никогда не хотелось прокрутить ещё раз понравившуюся песню, и никаких своих музыкальных вкусов у меня не было. А вот потом началось что-то вроде фильма «Рок-волна»: прослушивание радио тайком ночью под подушкой (кстати, Блок и Есенин за год до этого читались примерно так же, только ещё и с фонариком – электронных книжек тогда ни у кого не было). Просто это была совсем другая музыка, не та, что я слышала до сих пор: не романсы и не КСП, не классика и не советская эстрада. Это была популярная музыка в самом широком её понимании. С тех пор любые события запоминаются по сопровождающим их песням. И людям, с которыми ты благодаря этому знакомишься – нет ничего крепче, чем дружба, вырастающая между теми, кто слушает одну и ту же музыку. Это такой же сигнал «я свой», как схожее чувство юмора или боление за одну команду. С литературой или кино так не выйдет, потому что одну и ту же вещь одинаково любящие её ценители будут толковать по-разному, рискуя не сойтись в понимании ключевых моментов. А вот в дилетантском восприятии музыки больше интуиции, чем хоть какой-то логики, отсюда и мысль, что это сродни любви, которая даётся свыше. А для кого-то это и есть любовь.
В те времена, когда для меня всё начиналось, музыку по-прежнему надо было доставать: часами караулить нужную песню по радио, чтоб записать её на кассету, или же оббегать в поисках нужной опять же кассеты (пластинки уже считались устаревшими, а CD ещё не получили широкого распространения – в любом случае, и то, и другое было для школьников непозволительной роскошью) все близ- и далеколежащие ларьки, ловить телепередачи, ускользая для этого с уроков или не давая спать родителям, которые твоих увлечений, как и положено всем «предкам», не разделяют. И конечно то, что добывалось с таким трудом, ценилось во много раз больше, чем то, что сейчас можно скачать в один клик. Мы, поколение Миллениума, это понимаем как никто другой. Мы ещё помним времена, когда не то, что кассеты – всё надо было доставать. Когда мы выросли, товарный дефицит исчез, зато появился дефицит любви: теперь не любят, а