В отделе «Вместо предисловия» нами приведен ряд авторитетных мнений, оправдывающих появление в свет настоящей книги, – тем более что на русском языке существует лишь несколько небольших «антологий мысли», только подчеркивающих бедность в этом отношении нашей литературы сравнительно с иностранными, особенно с английской, имеющей немало сборников Quotations, часто очень крупных размеров.
В нижеследующих коротких и потому легко запоминаемых фразах читатель нередко найдет ответ или намек на практические и спекулятивные вопросы, занимающие или тревожащие его. Порой эти «лучи ума и знания» по простоте своей покажутся ему доступными даже детям, порой потребуют от него умственного напряжения и поразят его глубиной и проникновенностью своей. Они откроют ему глаза на многое: в одной мысли, в одном афоризме, в одном парадоксе он подчас встретит больше содержания, чем в целом рассказе или повести… А сколько в этой мозаике силы философского построения и умозаключения, сколько блеска меткого наблюдения и смелого анализа, вылившихся в краткую форму мыслей, гулким эхом доносящихся из дали веков, властно выступающих из близи настоящего!
Кроме морализующей, парадоксальной, неожиданной, искрометной мысли, в нашем сборнике широко представлена и отвлеченная философская – выдержками из известных источников, могущими заинтересовать и отчасти ориентировать читателя.
Все выдающиеся философы по возможности охарактеризованы нами хоть немногими цитатами из их произведений, причем больше места уделено тем мыслям, которые, будучи посвящены общественным и людским отношениям, вылились в своего рода кодекс житейской мудрости.
Не со всеми, конечно, из приведенных мыслей читатель согласится, но и те, которые покажутся ему противоречащими установившимся, ходячим взглядам, слишком смелыми, произвольными, – послужат стимулом к критической оценке, к выработке собственного мировоззрения или взгляда на предмет. Иногда, для большей полноты освещения какой-нибудь темы, а также в силу правила audiatur et altera pars или просто a titre de document, мы давали место мыслям, с которыми направление нашей книги расходится, но которые характерны для известной эпохи или известного автора, исключая, конечно, безнравственные и ультраанархические.
Если при составлении настоящего труда мы были далеки от всякой узкой тенденции, то и при поверхностном просмотре все-таки легко заметить, что многообразный материал наш подвергся строгой выборке по определенному плану и подчинен известной руководящей идее.