– Подумаешь, – заканчивая очередную завитушку, замечает она, – велико дело. У всех бывает. Раньше тебя это не беспокоило. Выкладывай, дел много, недосуг мне болтать.
– Ты устала, – мягко падают слова, будто паутинка, – ты работаешь на износ. Зачем?
– Натура такая. Что с того?
– Я покажу тебе, – плавно ведёт рукой Хранитель. – Гляди.
По пергаменту ползут чернильные нити, свиваясь в узоры, картинки и образы. Чёрное, серое, жемчужное, чёрное…
– Ничего веселее не было?
– Это ты, – грустно отвечает он, – цвета на исходе. Как давно ты отдыхала?
– Какой отдых, – вздыхает ведьма, – а кто работать будет? Малышне одеяльца, шаль матушке Лист, настои для пастухов и отвар для рожениц. Карты, книги… Кто сделает все это, если не я? Осень почти на пороге, скоро и ягод не останется…
– Я принёс тебе северных ягод, – Хранитель ставит на стол корзинку, – и трав с горных склонов. И воды из источника Вельд, кстати. Феи оставят шерсть лунных овец ночью, твои запасы подходят к концу. И вот, кстати, перья. Все как ты хотела- сова, сокол, ворон, и этот ещё… Вечно забываю…
– Ты принёс перо феникса? – изумлённо глядит ведьма на золотисто – алое перо, – но как?
– Договорился. И не одно, а три. Видишь, я все учёл. Ложись спать- я закончу твои завитушки. Ложись.
– А шаль…? – неуверенно спрашивает она, натягивая одеяло до подбородка.– шаль.. Я обещала…
– Спи, – отвечает он с улыбкой, – спи.
Утром она находит три шали, книгу и горячий завтрак на столе.
В ночь, когда родилась Младшая, октябрьский ветер сбивал с деревьев огненные листья и засыпал ими кроличьи норки. Ежи, фырча, тащили в погреба грибы, мышки мирно дремали по домам. Сова, проживавшая в дупле у дома Старшей, не спала- она, как и пожилая ведьма, собиравшаяся стать бабушкой, ждала.
Единственная дочь Ведьмы родила чудную, рыжеволосую девочку ровно в полночь.
– Ну и как мы её назовём? – поинтересовалась новоиспеченная бабушка у счастливой дочери. – Эйли, как твою бабушку, или, может, Райна?
– Кири, – отвечала та, – ты посмотри на её глаза!
Глаза у малышки были зеленые-зеленые. Зеленее травы и весенней листвы, зеленее изумрудов- таких зелёных глаз две ведьмы ещё не видали. Рыжие волосы, зеленущие глаза- с такой внешностью девочку могли звать только Кири, и никак иначе1. Услышав своё имя, девочка будто засветилась изнутри- на её крохотном личике появилась улыбка, и она, довольно мурча, уснула.