Смыслы и образы. Часть 2 - страница 17

Мантенья не выходит за рамки библейского сказа. При этом, как мне кажется, он не очень хорошо себе представлял, что вообще означало появление ангела (ангелов). Поэтому и вручил им столь малозначащие для Христа предметы.

Беллини смотрит на изображаемый им сюжет гораздо шире, нежели Мантенья. Он пытается размышлять о христианстве вообще и его философском обосновании. Кстати, и ученики у него другие. Их просто сморил сон. Они ждали Учителя и не дождались. Их можно простить (в отличие от мантеньиных, устроившихся на ночлег всерьез и надолго).

Конечно, есть символика и у Беллини. Высохшее дерево, храм на вершине холма… Но уже – без двусмысленных зайчиков. Они, конечно, существа кроткие, но очень уж плодовитые. Как бы тут чего не перепутать…

Вольф Хубер. «Моление о чаше. Около 1530 г. Мюнхенская пинакотека.

Вольф Хубер. «Взятие Христа под стражу». Около 1530 г. Мюнхенская пинакотека.

Вольф Хубер работал в первой половине XVI века. Обе картины написаны на дереве и примерно одного формата. Что заставляет предположить их частями одной композиции.

Впечатляет своей экспрессией «Взятие Христа под стражу». Прямо-таки кипение страстей. Мимика, жесты… Один из апостолов приник к Учителю с поцелуем. Видимо, Иуда. Но Христу не до него. Он уже вроде как и не здесь вовсе. Его крестный путь начался.

«Моление о чаше» – работа другая: как по настрою, так и по изобразительным средствам. Все эмоции сошлись в одном человеке – Иисусе. Безмятежна природа, безмятежны спящие апостолы. Их изображение, кстати, весьма забавно. Последователи Христа получились определённо гротескными. На их фоне Христос, молящий о придании ему сил перед грядущими испытаниями, выглядит особенно убедительно. Образ получился ярким, выразительным, трагическим.

«Пилат, умывающий руки». Николаус Кнюпфер. Середина XVII века. ГМИИ им. А.С.Пушкина

Во время суда над Христом Понтий Пилат в знак непричастности к замышляемому убийству и будучи не в силах его предотвратить, омыл руки водой перед народом. То есть самоустранился. Очень почитаемая художниками история.

Освещение дается из левого верхнего угла, а вся живописуемая группа задействуется в некоем подобии театральной постановки. Есть в таком композиционном построении что-то от Караваджо с его «подвальным» светом и, как следствие, акцентированным драматизмом сюжета.