– Чем могу помочь?
– Я хотел бы арендовать банковскую ячейку.
– Как вам будет угодно. На какой срок хотите заключить договор по аренде ячейки? Месяц, полгода, год? – пальцы девушки запорхали над клавиатурой.
– А максимальный срок?
– Неограничен, но вам необходимо будет ежегодно обновлять договор.
– Хорошо. Пусть будет неограниченный.
– Вам также необходимо ознакомиться с правилами хранения ценных вещей в ячейке. Банк в свою очередь предоставляет высокую степень защиты круглосуточно. Полная конфиденциальность и доступ к ячейке в рабочие часы.
На протянутые бумаги он даже не взглянул толком, подписал, не читая.
– Хотите ли вы оформить доверенность на кого-то ещё? Например, на родственников или иных лиц?
Отрицательно покачал головой, но тут же передумал:
– Да.
– Мне необходимы данные этого человека.
Он заколебался, но уже секунду спустя всё же произнёс по слогам имя и фамилию.
«Ну вот! Втянул её в эту грязь, – устало подумал, проводя рукой по лицу, словно смахивая невидимую паутину. – Быстрей бы закончить всё это…»
Вслед за девушкой прошёл вглубь здания, спустился на цокольный этаж и оказался перед дверью-решёткой. Открыв её ключом, миловидная сотрудница торопливо прошла к стене, которую сплошь занимали прямоугольные, металлические дверцы с глянцевыми табличками и двумя замочными скважинами. Вставив один ключ, второй она протянула ему. Дверца бесшумно открылась, и из недр показался пустой металлический бокс.
– Я вас оставлю, – сказала девушка и предусмотрительно отошла на несколько метров. Он видел её прямую спину сквозь прутья решётки.
Через секунду он уже держал в руках извлечённый из кармана бумажный конверт. Плотная бумага была тёплой от прикосновения к его телу, но ему казалось, что это содержание проклятого письма жжёт кончики его пальцев.
«Ещё раз! Только убедиться, что это будет сокрыто», – пообещал он себе, извлекая пожелтевший от времени и потёртый в местах сгиба лист, исписанный корявым, неразборчивым почерком. Так мог писать только ребёнок.
Неделю назад, когда он только обнаружил «это», ему понадобилось время, чтобы разобрать слова, но ещё больше времени, чтобы понять смысл. Для него уже давно не секрет, кто автор и от этого знания становилось страшно. Как бы ему хотелось не знать того, что говорилось в этих строках. Жить, как раньше, до того как он полностью, с головой погрузился в это топкое болото лжи и лицемерия, словно прикоснулся к чему-то грязному и сам замарался. Начал медленно гнить, как рыба – с головы. И эти мысли уже не отпускали, тащили за собой ко дну, разъедали мозг.