— Переживу,
неужели ты помнишь, что у меня непереносимость
лактозы?
На
принесенном подносе стояли чайник и вазочка с овсяным печеньем в
шоколадной крошке. «Когда-то это было наше любимое с ним
лакомство», — подумала девушка.
—
Безусловно, ты же моя внучка. Также я четко помню, что у тебя
аллергия на пыль и кошачью шерсть, — он протянул ей чашку из
тонкого фиолетового фарфора на блюдце, о которое звякнула маленькая
серебряная ложечка.
— Почему ты
решил уйти? Инсценировал собственную смерть… — решилась задать
самый важный вопрос Златаяра.
Он сел
напротив и тяжело вздохнул:
— Дела
здесь вынудили меня сделать непростой выбор между магическим миром,
в котором я родился и вырос, и семьей в техно-мире. Если тебя это
утешит, то после твоей бабушки я больше ни на ком не
женился.
— Но для
чего такие сложности? Ты мог вернуться в любой момент и не
рассказывать бабушке о том, кем являешься и что обладаешь
магией…
— Не мог,
иначе подверг бы вас опасности. На тот момент за мной уже велась
пристальная слежка в техно-мире. Приказы моим врагам отдавали из
Валеара, и я должен был найти заговорщиков. Если бы друзья не
помогли мне инсценировать смерть, то следующими жертвами стали бы
ты и твоя бабушка, я не мог этого допустить и принял очень
непростое решение — покинуть вас самым доступным, не вызывающим
подозрения способом.
Яра не
могла понять, что конкретно чувствует: с одной стороны, если
дедушка из магического мира, то причины, побудившие его пойти на
это, вполне понятны. Случилось нечто действительно серьезное,
жизненно важное, его вынудили их оставить, а с другой… одиночество
бабушки, потерявшей сперва дочь с зятем, а затем и мужа. Казимир
был ее опорой и поддержкой, но он ушел, заставив их с Ярой пройти
через повторную боль утраты.
— Ей было
очень плохо без тебя, — Златаяра не скрывала осуждения, сверля деда
недобрым взглядом.
Парни молча
пили чай, переводя напряженные взгляды с куратора на ведьму.
Кристер сосредоточенно осматривал стол Казимира, где лежали
раскрытые папки с документами и отчетами, которые Астарт присылал
ему с помощью магического вестника. В небольшом раскрытом сундучке
поблескивали изъятые у преступников артефакты, сбоку на крышке
дракон приметил символ королевской печати — львиная голова с
рубином в раскрытой пасти.