Достигнув вершины пригорка, Макс остановился и спешившись, стал внимательно наблюдать за передвижением своей армии. Он делал так по несколько раз за день. Достаточно было увидеть какую-то неисправность в отлаженном механизме огромной армии, как император тут же направлялся туда. Он готов был в любой момент отдать обычному солдату, который сильно устал, свою лошадь и приказать сделать тоже самое, других командиров. Что он не раз и проделывал с ними. Но это было не главное, за что его боготворили солдаты. Главное, была его любовь к ним и осознание того, что они все равны, как перед богом, так и перед людьми. В шестнадцатом веке, который стоял на дворе, император корсанянской армии со своими революционными взглядами, казался человеком с другой планеты. Но, благодаря именно им, каждый из корсанянских солдат готов был умереть за него в любую минуту.
Понаблюдав минут пять за четкими, слаженными перемещениями своих воинов, Максимильян довольно кивнув, поскакал обратно на свое место в авангарде. За ним, как всегда молча, направились верные стражи. Не успев достигнуть намеченной цели, император остановился, заметив спешащего к нему, взволнованного Милорада.
– Наконец-то. Началось.– Подумал главнокомандующий армии Корсы.
Не прошло и часа, как все войско остановилось, приступив к обустройству лагеря. Повсюду разбивались палатки, то там, то здесь вспыхивали походные костры. По внешнему периметру лагеря пехотинцами и лучниками быстро выкапывался глубокий ров. Немного повыше его вбивались глубоко в землю остро заточенные бревна, доставаемые из подошедших обозов. Сразу же за этой непроходимой стеной выкапывался еще один ров поменьше, так же заботливо опоясанный частоколом из острых бревен. В самом центре лагеря был разбит большой шатер императора. Именно туда торопились на совет главные военноначальники корсанянской армии. Внутри просторного шатра за небольшим коридором, где можно было переодеться, находилось главное помещение с большим круглым столом посередине. На нем уже лежали развернутые карты местности. По одну сторону стола стоял сам император с адъютантами. Напротив, вытянувшись в струнку, замерли два разведчика, держа крепко под руки какого-то дрожащего испанца. По обоим сторонам стола расположились остальные члены совета. Дождавшись запыхавшегося лейтенанта легкой конницы Сириуса, прибежавшего последним, Максим поднял руку, призывая к тишине: