А может, это Илюха, которого отец успел вытащить из СИЗО,
надумал устроить мне жесткий пранк? С него станется. Особенно в дни
рождения он любит меня разыгрывать. В прошлом году, когда мне
стукнуло девятнадцать, он позвонил мне домой на городской телефон и
голосом декана сказал, что я отчислен. А на двадцатилетие и вовсе
отчебучил нечто из ряда вон выходящее: прямо на выходе из квартиры,
когда я собирался к приятелям в бар, меня скрутили какие-то
мордовороты, завязали глаза, сопроводили к машине и запихали в
багажник. Я тогда чудом не поседел. В багажнике, я правда, проехал
всего пару метров, а потом с меня сняли повязку, и выяснилось, что
у дома собралась вся наша тусовка из золотой молодежи, чтобы меня
поздравить.
Однако что-то мне подсказывало, что ни отец, ни горе-марафонщик
Илья не имеют ни малейшего отношения к случившемуся. Вряд ли Илюху
так быстро выпустили из мест, не столь отдаленных. Это попасть туда
легко, а выйти - ой как сложно! Так что мой незадачливый приятель
сейчас, скорее всего, перестукивается через стенку со своими новыми
друзьями, тянет "малявы" за веревочку, делает четки из хлебного
мякиша и ждет адвоката, гадая попутно, сколько ему дадут... Повезло
еще, что отец вовремя мне выдал живительных люлей... А то бы сейчас
вместе с ним чалился! Чтоб я еще раз связался с этими ставками - да
ни в жизнь!
Мои новые знакомые тем временем куда-то спешно собирались.
Решив, что лучшее, что я могу сделать - это повторять за ними, я
надел рубашку и штаны, висящие на стуле возле моей кровати, сделал
вид, что почистил зубы, едва касаясь зубов щеткой, которую не
трогали ни Мэл, ни Толик (значит, скорее всего, она предназначалась
для меня) и надел единственную свободную пару ботинок, стоявшую у
двери.
- Ну наконец-то! - довольно сказал Толик и, как давнего
приятеля, хлопнул меня по спине. - Давай, шевели булками!
Вслед за ребятами я вышел в коридор, изумленно озираясь вокруг.
Там уже почти никого не было, только вдали слышались удаляющиеся
шаги и чьи-то голоса.
- Не ровен час, опоздаем на смену! - взглянув на наручные часы,
сказал двухметровый Мэл. - Бегом! - и шагая, как циркуль, он быстро
пошел к выходу. Мы с Толиком, едва поспевая, двинулись следом.
- Вот и наш двадцать третий! Давай двигай! - снова подтолкнул
меня в спину Толик. - Если, конечно, ты на подножке не хочешь
ехать!