Цаца заморская (сборник) - страница 2
«НИЧЕВО» или все-таки «ЧЕВО»?
Не знаю.
Но одним я точно могу вас порадовать: я оправдала доверие больничных подруг, выполнила практически все их пожелания пятидесятилетней давности. То есть и тут я оказалась хорошей девочкой, коей всегда хотела быть.
Галя Мартынова пожелала мне 7 мая 1964 года «попасть в литературный институт, и через годы ученья стать писателем, и написать книгу о Туристе». Выполнено. Далее она пожелала: «Найди себе мужа и не заглядывайся на других мужей, запомни, что ты замужем. Когда вырастешь, не кривляйся, не очень красься». С этим тоже справилась. И последнее: «Живи долго-долго, и пускай у тебя будет большая крепкая любовь». Живу порядком, «большая и крепкая любовь» не оставляет. К миру, во всяком случае.
Пожелания Полины Крупицкой от 10 мая 1964 года я выполнила практически на все сто процентов: «Леночка, я хочу, чтобы ты была счастливая». Да. «Чтобы ты была довольна жизнью, и чтобы ты никогда не делала грубых ошибок». Начет грубых ошибок не знаю. Все-таки были. «Выходи замуж не раньше двадцати лет, и так чтобы потом не приходилось плакать и каяться. Пусть у тебя будут два ребенка, мальчик и девочка, и чтобы мальчик был старше девочки. А когда ты будешь уже старенькая, пусть у тебя будут хорошие милые внуки, в которых ты не чаяла бы души». Все без единой ошибки.
Остальные пожелания варьируют те же темы.
И еще одна важная вещь: меня многие спрашивают про дальнейшую судьбу тех, кто описан в книге. Могу вас разочаровать: герои литературных произведений живут лишь в пределах книги. Разве что прототипы продолжают свое существование за пределами текста. Но прототип – не персонаж, автор лишь опирается на реальный образ. И все же судьба некоторых прототипов мне известна. Внутренне мало кто из них изменился. Детские лица все так же глядят сквозь морщины времен.
– Эй, мамбо, мамбо итальяно…
Желтая пыль с песком клубится за проезжающим мопедом.
Каждое утро, когда бабушка с тетушкой отправляются за молоком, Толик заводит мопед и проносится мимо них с выкриком: «Эй, мамбо, мамбо итальяно…» Мопед тарахтит, бабушка чихает, отмахиваясь от желтой пыли, а тетушка останавливается, снимает пенсне и, протирая стекла носовым платочком, произносит:
– Какое убожество мысли!
– Хулиган! – вздыхает бабушка. – Что сделаешь с ребенком, если он уже хулиган.