– Я вспомнил! Вспомнил!
Но до этого было еще очень далеко.
***
На следующее утро я проснулся от легкого прикосновения. Кто-то тряс меня за плечо. Я приоткрыл глаза. Надо мной склонился мой лечащий врач, которого в больнице все называли по отчеству – Семеныч. Рядом с ним стояла молоденькая медсестра в халатике, который еле прикрывает ее ноги. Где-то в уголке палаты притаилась баба Груня.
– Ну вы и спите молодой человек, – улыбнулся Семеныч. – Двенадцатый час, а он спит, как младенец.
Я пытаюсь подняться, но врач жестом останавливает меня.
– Ну что? Домой хочется? – и, не дав мне ответить, продолжает. – Знаю, что хочется. Скоро уже. Совсем скоро.
– Когда?
– Ну не сегодня, конечно, – протянул Семеныч. – И не завтра. Но недельки через две-три, я думаю, будет можно. Если, конечно, будешь себя хорошо вести.
– Спасибо, доктор.
– Да мне за что? – врач кивнул в сторону бабы Груни. – Ты вот ей скажи спасибо. Если бы не она…
Доктор многозначительно покачал головой. Затем что-то пробормотал медсестре и они вышли. Я опустил ноги на пол.
– Что значит, если будешь себя хорошо вести? – недоуменно спросил я у бабы Груни.
– Не знаю, – пожала плечами старушка, принимаясь за свои привычные дела.
Плеснула воды на пол и резкими, уверенными движениями стала растирать ее тряпкой. Я, чтобы не мешать ей, слез с постели и вышел в коридор, подошел к распахнутому настежь окну.
Весна набирала полную силу. На деревьях уже проблескивали первые брызги нежной зелени. Отцветшие яблони жалобно роняли на землю нежные лепестки. Я жадно вдохнул еще сыроватый, но уже довольно теплый и свежий весенний воздух и не торопился выдыхать. Вот так бы набрать полную грудь апрельского аромата и не дышать, пока все тело не пропитается запахом свежей зелени, яблоневых цветов и душистого ветерка.
– Столяров! – послышалось сзади.
Я выдохнул и обернулся. За спиной стояла медсестра с кучей карточек, бланков, тетрадок в руках.
– Столяров! – резко бросила она. – Зайдешь сначала в процедурный, а затем в перевязочную.
Сказала и спешно засеменила, стуча каблучками по каменному полу. Я неохотно поплелся в процедурный кабинет. Все как обычно. Уколы, измерения, записи. Никаких слов. Никаких чувств. После процедур я направился в перевязочную. В коридоре я встретил бабу Груню. Та как-то хитро и многозначительно подмигнула мне. Я в ответ пожал плечами. В перевязочной никого не было. Я собрался уходить, как в кабинет вошли Семеныч и сестра.