Спереди сидел только водитель, засаленный Бруно. Он немного помедлил, пялясь на нас через стекло, а потом вышел из машины.
– Где наши вещи? – спросила Иветта.
Он сказал, что не знает.
– Инкен будет позже. А пока надо разгрузить строительные материалы. Из салона и багажника. – Он закашлялся и указал волосатым пальцем на автобус. Потом сел на пенек и постарался к нему прирасти.
Мы сняли пледы и стали разгружать. По цепочке передавали друг другу доску за доской. Это были разобранные этажерки и шкафы, старые двери и просто доски. На некоторых, видимо, годами что-то лежало. На тех местах, куда свет не попадал, получились причудливые контуры. Я как-то делала нечто подобное в фотолаборатории у нас в школе. Листьями, которые мы насобирали у плотины. Только на фотобумаге, а не на досках, конечно. На одних досках ясно читались силуэты ключей. Где-то – тени замков. На других распознать силуэты было не так просто. Рамки, книги, портмоне? А потом я различила еще кое-что: цепочки, обручи для волос, браслеты.
После грязных досок пришла очередь старых реек, потом – потертых плинтусов. И наконец – огромных кусков брезента. Черных, с какими-то надписями. Где-то пять или шесть штук. Что там было написано, прочитать было невозможно, потому что куски были сложены.
– Из этого ничего не построишь, – сказала девочка с ножом на поясе замшевых штанов. Она показывала на гору того, что мы успели выгрузить, и рукав ее черной рубашки задрался. Верхняя часть руки у нее была белая. А ниже локтя – очень загорелая кожа. Лоб за занавесом из волос – бледный и прыщавый. Она не загорала специально. Она просто много времени проводила на воздухе и все время в этой рубашке с закатанными рукавами. Настоящая загадка… Откуда такой загар? Почему у нее такие волосы? И почему такие штаны, рубашка и нож? – Нам нужны саморезы, – сказала она водителю автобуса. – И отвертки.
– Вот там гвозди, – ответил он, показывая на очередной мешочек с котятками. – Молотков нет. Придется вам взять камни. Инкен скоро вернется.
Девочка с Ножом кивнула и снова погрузилась в молчание. Она была самая странная из всех. С большим отрывом.
Когда мы все выгрузили, Бруно попрощался. Он так и не сказал ничего нового, а только бубнил:
– Инкен вернется. Инкен сейчас будет. Очень скоро.
Иветта встала прямо перед ним, преградив дорогу, и угрожающе нацелила на него свой острый подбородок.