– А добываек-то вы видели или нет? – нетерпеливо воскликнула Кейт. – Вы видели хоть одного добывайку из большого дома?
– Тех, что жили в конюшне?
– Нет, тех, что жили под кухней.
– А, этих! Их выкурили оттуда. Но люди зря болтают…
Кейт вдруг заметила, что, когда старый Том перестаёт улыбаться, лицо его делается очень печальным.
– Что болтают?
– Да что я напустил на них хорька. В жизни бы такого не сделал, раз знал, что там добывайки.
– Ax! – воскликнула Кейт и от волнения забралась с ногами на стул. – Так значит, вы тот самый мальчик с хорьком!
Старый Том искоса посмотрел на неё и сдержанно сказал:
– Я был мальчиком, и у меня жил хорёк.
– Но ведь они спаслись, правда? – совсем разволновалась Кейт. – Миссис Мей говорила, что они убежали через решётку.
– Верно, – согласился старый Том, – перебрались через дорожку и поднялись на холм.
– Но вы же не знаете этого наверняка, – возразила Кейт, – потому что не видели… Или всё же видели? Из окна?
– Не волнуйся, я знаю это наверняка. Оно верно: я видел их в окно, – но узнал всё иначе…
Старый Том посмотрел на собеседницу настороженно, хотя и с улыбкой на лице.
– Пожалуйста, расскажите. Пожалуйста, – взмолилась Кейт.
Старик бросил взгляд на потолок и спросил, наклоняя голову:
– Ты знаешь, кто он?
– Мистер Зловрединг? Поверенный.
Старик кивнул.
– Верно. И нам ни к чему, чтобы всё это было на бумаге.
– Не понимаю…
Старик вздохнул и взял в руки нож.
– То, что я расскажу тебе, ты расскажешь ей, а он запишет всё это на бумаге.
– Миссис Мей ничего ему не расскажет. Она…
– Она с ним заодно, вот как я это мыслю. И понапрасну спорить со мной. Видно, теперь человек не может умереть там, где рассчитывал. И знаешь почему? – спросил он, свирепо уставившись на Кейт. – Из-за того, что написано на бумаге.
Яростно перекрутив прут, старый Том сложил его пополам, а Кейт, в полном недоумении уставившись на него, робко спросила:
– А если я пообещаю никому не говорить?
– Пообещаешь?! – воскликнул старик и, глядя на Кейт, указал пальцем наверх: – Её двоюродный дедушка, старый сэр Монтегю, обещал этот дом мне. Так и сказал: «Он твой, Том, до конца жизни». Обещания! – сердито буркнул старик, словно выплюнул это слово. – Обещания что корка от пирога: их на то и дают, чтобы нарушать.
Глаза Кейт налились слезами.
– Ладно! И не надо… не рассказывайте!