Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2018 - страница 28

Шрифт
Интервал
Плавится солнце
Прочь текут реки
Проносятся мимо
города, лица, годы
А пред мысленным взором
cтепь, жара, ветер, маки
И на языке до сих пор
капля кислого кумыса
Да пьянящий вкус
твоих губ цвета граната

Аральские листки

* * *
Вопреки своей воли
от пути отклоняясь —
от пути, нацарапанном
скреблом мироздания
на коже Земли
Амударья тёмные воды,
тёмные мутные воды
несла по сосудам полей:
узким арыкам и грядкам,
к жаждущим влаги корням.
Теряла Амударья воду,
прочь утекая бесследно
в серого грунта слои,
под солнцем палящим
в пар превращаясь.
Поднималась Амударья вверх
по венам хлопчатника,
чтобы утром однажды
всё поле покрылось
мягким, пушистым снежком
* * *
Тем жарким летним утром
палящее южное солнце
не нашло своё отражение
в зеркале Муйнакской бухты.
Дети, взрослые и старики
бежали плача и крича
за ушедшим внезапно
под покровом ночи морем.
До сих пор в дрожащем воздухе
раскалённой пустыни Аралкум
среди жёлто-серых песков,
среди саксаула и полыни,
там где раньше суда
Аральской флотилии
рассекали носами
синие волны
я отчётливо слышу
их отчаянные крики,
я отчётливо слышу
их безысходные стенания

Низверженный Перун

Высоки да сочны на Волхова берегах травы.
Высоки травы да темны дубравы.
Как слеза чисты ледяные ключи,
Да чернее ночи грачи.
А по Волхову-реке плывет не ладья с купцами,
Да не струг плывет с меткими стрельцами.
А плывет по Волхову грозный Перун.
Древяной лижет бок бурун.
Не распустится уже цветок о восьми лепестках,
О восьми лепестках, огненных ростках.
Растоптали капище да хоромы.
Свержен повелитель грома.
Разогнали седовласых волхвов по своим домам,
По своим домам да дремучим лесам.
Не измерить Киев старой мерой!
Новая на Руси вера!
А по Волхову-реке плывет не ладья с купцами,
Да не струг плывет с меткими стрельцами.
А плывет по Волхову грозный Перун.
Древяной лижет бок бурун.

Дубровник

Полсотни кун[1] на два билета и на «хвала»[2]
сединами запорошённого хорвата
мы обменяли и взбежали вверх на стену[3],
ступеней камня как бы невзначай касаясь.
Здесь ветер-озорник, смеясь, являет миру,
легко задрав подол лазоревого платья,
ног стройных наготу твою, сияньем бронзы
гипнотизирующую мужские взгляды.
С Минчеты[4], величавой башни, весь Дубровник,
стекающий ручьями яркой киновари
со склона Срджа[5] к синим языкам Ядрана[6],
лучами позолоченным, вместился в кадр взгляда.
Церковный благовест летит над древним градом:
Следующая страница