– Отчего, монаше, босиком ходишь? Неужели в обители такая великая скудность, что даже валенок нет?
– У братии обители водятся валенки. Только в дальнем пути пешим ходом я, ваше благородие, больше уважаю лапти из-за их легости.
– Но в лаптях по такому холоду можно ноги отморозить.
– Мороз не страшен ногам и в лаптях, ежели их по-ладному запеленать сперва в соломку, опосля в сухие онучи. Привычка к лаптям тоже подмога.
Капитан хмыкнул:
– У тебя к ним привычка?
– Выходит так.
– Но пришел-то ты сюда босиком?
– Босиком. Не ожидал, что предстану перед вами. В бараке разулся. Позвольте недовольство высказать, ваше благородие?
– Недовольство? Чем? Говори.
– Мундирные молодцы ваши в казарме табачным дымом до ужасти начадили. Ну вовсе в жилье туман осенний, даже ликов святителей на иконах распознать нельзя.
Капитан откинулся на спинку кресла и громко засмеялся, его грузное тело заколыхалось, кадык затрепетал под жирным подбородком. Неожиданно он оборвал смех:
– Вы слышите, поручик?
– Так точно, господин капитан.
– Почему же не смеетесь?
– Виноват.
– Ступайте немедленно и убедитесь, действительно ли от табака икон не видно.
– Слушаюсь!
Поручик встал и, звякнув шпорами, вышел. Капитан оглядел сидевших за столом, протянул хозяйке свой пустой стакан:
– Плесните горяченького…
Анфия Егоровна налила офицеру чай и подвинула к нему стакан. Капитан положил малинового варенья в чай и, помешивая его в стакане, произнес:
– Если сказанное тобой, монаше, окажется правдивым, прикажу солдатам в избах табаком не забавляться.
Хозяйка все время исподволь наблюдала за иноком и приметила, как он поспешно съел шаньгу, запивая чаем. Догадалась, что человек голоден и только стеснительность не позволила ему воспользоваться предложением о еде. Налила второй стакан чаю, поставила ближе к нему вазочку с медом и тарелку с морковными пирогами.
– Кушай, отче, на здоровье. От стужи медок надежная заступа. Опосля в баньку сходишь. Господа офицеры ране помылись. А с тобой муженек мой за компанию помоется. Тебе обязательно надобно попариться. Верно говорю, Фодя?
– Обязательно попаримся, Анфия Егоровна. Баня у нас, отец, по-белому топится.
– Преотменная баня, – подхватил капитан. – А веники – восторг. От каких берез нарезаешь, хозяин?
– От уральских, ваше благородие.
– Но почему от них после запарки исходит особенный аромат?