– Поэтому вилки, ножички, тарелки, салфетки и прочая ерунда нам не нужны. Берешь и трясешь.
Он закинул голову, поднял банку и стел ее лихорадочно трясти, имитируя прием пищи.
– Зачем спешить? – удивился Генка, его рот изогнула кривая недоверчивая улыбка.
– Затем. Я же сказал, стухнет.
– Так быстро? – глаза парня округлились.
– Быстрее даже чем думаешь. Конечно, если хочешь травануться и потом измучить свою задницу дресней, дело твое.
Павел стоял напротив и Генка мог рассмотреть его лицо. Он был моложе, чем показался вчера в темноте с густой щетиной, и глаза вовсе не злые, не холодные пуговицы тирана. Это было вполне человеческое лицо, открытое, немного насмешливое с живыми глазами. Стрижка под «горшок», скорее всего вышедшая из – под того же инструмента, что и гладкий подбородок, придавала образу брутальности и деревенщины.
– Давай свою банку.
Генка передал консервы. В его животе предательски заурчало.
– А-а, зверюга рычит в берлоги, – прокомментировал Павел. Одним коротким, резким движением он всадил лезвие в жестяную крышку и начел быстро ее вскрывать.
– Держи.
Павел передал вскрытые консервы Генке. Муханов взял и с опаской заглянул внутрь.
– Жри давай, – гаркнул Павел.
Генка зажмурил глаза, закинул голову назад, и принялся вытрясать содержимое металлического цилиндра себе в рот. То ли он не так энергично тряс, то ли кусок оказался большим, содержимое не желало покидать банку. Он почувствовал легкий удар по донцу и кусок тушенки упал ему в раскрытый рот.
– Быстрее жуй, – подгонял Павел.
Генка опустил банку и принялся энергично пережевывать мясо, тушенка на самом деле оказалась вкусной и жирной. Проглотив кусок, он снова закинул голову и собрался повторить, но его руку перехватил Павел.
– Посмотри, что ты собираешься съесть.
Генка с интересом заглянул внутрь. Прямо на глазах студенистая жижа и куски мяса покрывались зеленоватой плесенью. Бледно зеленые цветки рассыпались точками и затем распускались, пока не покрыли все содержимое консервы. В нос ударил противный запах тухлого мяса.
– Все, остальное можно выкидывать.
– Офигеть, – прошептал Генка.
– Рот закрой и жуй молча, а то можешь лишиться и последнего.
Муханов жевал молча, вытаращив глаза, на ухмыляющегося мужчину.
– Так мы долго будем перекусывать: один укус – одна банка. Расточительно. Сейчас продемонстрирую. Смотри и учись.