Ксюша, которая присела на Анжеликину кровать
и рассматривала какую-то её книжку, подняла голову и озабоченно
сказала:
–
Что-то случилось? Вы слышите, Любовь Васильевна?
–
Ругаются, что ли? – прислушалась я. – Да так громко.
–
Да нет вроде, – сказала она, – я сейчас пойду гляну, что
там.
–
Этого ещё не хватало! – рассердилась я, – любопытной Варваре! А
дальше ты знаешь. Сиди спокойно и читай книгу. Они уйдут, пойдёшь
потом. А то чужая страна, мало ли что…
Я
не договорила. В своё время насмотрелась всех этих гангстерских
фильмов, так что решила не нарываться.
Голоса и шум нарастали.
–
Их стало больше, – сказала Ксюша. Глаза её сверкали от любопытства,
однако ослушаться меня она не решалась.
И
тут мне в дверь заколотили.
От
резкого звука мы аж подпрыгнули с Ксюшей, а я так ещё и
икнула.
И
пожалела, что дверь не заперта.
Не
дожидаясь моего ответа, дверь распахнулась и на пороге возник
Арсений Борисович. Был он какой-то весь
взъерошенный.
– Любовь Васильевна! – сказал он, –
собирайтесь. Мы срочно переезжаем.
– Куда? Что случилось? – удивилась
я.
– Некогда болтать! Собирайте все вещи!
– отрывисто велел он.
– Но Анжелика уехала на молодёжный
фестиваль.
– Её вещи тоже!
– Но она…
– Её потом туда
привезут!
– А я? – пискнула
Ксюша.
– Ты тоже собирайся! – раздражённо
рявкнул он и захлопнул дверь.
Мы с Ксюшей уставились друг на друга,
не понимая, что происходит.
– Я ща! – выпалила она и, не дожидаясь
моего разрешения вылетела, из комнаты.
А я, вздохнув, принялась торопливо
складывать вещи в сумки. А вещами мы обросли за эти дни, всё в
сумки не влезало, я злилась, тихо ругалась под нос, пыталась всё
хоть как-то куда-то впихнуть, и тут дверь опять хлопнула и в
комнату ворвалась возбуждённая Ксюша:
– Вы представляете! Там что-то
сломалось и все дома говном заливает! – выпалила
она.
– Ужас, – пробормотала я, хватаясь за
сердце.
– А воды в городе теперь вообще нету! –
добавила она. – Поэтому мы переезжаем за город, там у них есть ещё
один пансионат есть.
Не удержавшись, я хрюкнула: прекрасно –
город утопает в дерьме, а воды нету.
В коридоре все суетились, но Арсений
Борисович более-менее народ собрал и теперь мы с баулами
устремились на выход.
В воздухе отчётливо пахло, причём
отнюдь не фиалками.
Стараясь дышать ртом, я тащила кучу
сумок, и своих, и Анжеликиных, и тех, что на подарки, и ворчала.
Моих сообщников не было видно и я, пока дошла, вся истосковалась –
боялась, что они попались.