Прямо-таки
захотелось доказать, что я все могу. И в постель уложить такого
красавца тоже. Вот как захочу… Так, стоп. Вообще-то программа
нашего общения интима не предполагала.
— То есть,
ты даешь добро?
— Конечно!
Тем более, я верю, что за такие вопиюще необычные услуги моя
доченька как минимум запросила какое-то обучение
заграницей.
Я
зарделась. Это да, это я умела. Теряясь от похвалы родной матери,
смущенно добавила:
— Даже
два.
— Ну, вот и
не теряй своего шанса! Благословляю! То есть желаю удачи на этой
работе. Тем более, пациент, судя по всему, тебе достался уж очень
непростой.
И она
неожиданно подмигнула мне. Снова стала пунцовой. Мама у меня была
мировая. Божий одуванчик с тонкой душевной организацией с одной
стороны, но когда дело касалось каких-то важных моментов, то и
покусать могла.
Отец всегда
про нее говорил, что это самый хрупкий цветок на свете, но только с
алмазными лепестками. Вот такая вот странная история.
А дальше мы
пошли собираться. В какой-то момент мне показалось, что мама
увлеклась. Пока я паковала форму врача, которой у меня накопилось
порядком, она достала с десяток платьев. В том числе с
выпускного.
Когда она
зашла в комнату с чехлом, в котором виднелись золотистые блестки, я
скептически выгнула бровь. Скрестила руки на груди, а та тут же
сказала:
— Ну, да,
пожалуй, тут я слегка переборщила. Как ты думаешь, то голубое
платьишко, что ты покупала на день рождение…
— Мама, я
иду туда работать!
Но та лишь
махнула рукой. Кто в нее вселился? Она уже несколько лет была с
почестями отправлена на пенсию. Посвятила себя мне, хозяйству и
скандинавской ходьбе с подружками.
— Работать
двадцать четыре на семь ты не будешь. Так что не забывай, что ты
молодая и привлекательная девушка. Может, на тебя друг этого
пациента какой обратит внимание!
Закатила
глаза. Вот этого мне не надо, ведь я была намерена через пару
месяцев самой активной терапии показать мужчине результат и улететь
в Штаты, например. Отличный план, между прочим!
— Саид
Мурадович велел отвезти вас к нему на квартиру, а потом в
офис.
Стою на
асфальте я в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли один восточный
босс в край обнаглел. Мама рядом, которая явно намеревалась с ним
познакомиться, с явным сожалением сказала:
— Ну,
наверное, занятой очень человек.
Человек?
Человек?! Да это просто какой-то ходячий птиц-роботун! Или
пустослов. Сам же сказал, что ждать будет. И что, что я немного
задержалась? Минут на сорок. Со всеми бывает, и ничего такого в
этом нет! Как ему не стыдно нарушать свое же слово!