– Удивительное мракобесие для нашего
времени, когда люди полетели в космос! После того, как первый
человек, попавший в космос, Юрий Гагарин, открыл новую эру в
развитии человечества, слышать такое просто смешно! Никакого Бога
он там не встретил!
Я подыграл ему, сказав:
– Было бы смешно, если бы не было так
печально для всех стран в мире, которым американцы в силу этого
мракобесия пытаются диктовать свою волю или уже диктуют!
После чего продолжил, раскрыв и
другие причины такого поведения США на мировой арене, от захвата
рынков сбыта до политического контроля над другими странами для
привлечения инвестиций в американскую экономику из них. Расписал
подробно, как при американской поддержке местные олигархи выжимают
все соки из своей страны и отправляют эти деньги в Америку на
хранение. Николаев только одобрительно кивал, не подозревая, что
совсем скоро это станет истиной и для Москвы… Он больше меня не
перебивал, видимо, считал, что влез достаточное число раз в
передачу, чтобы отработать свои деньги.
Не менее уверенно отработал и по
Латинской Америке. Особое внимание уделил Кубе, мужественно
выдерживающей жесточайшую американскую блокаду, и Чили, предрекая
аккуратно чилийцам очень тяжелые времена уже в ближайшие месяцы.
Нагнетал страсти не хуже, чем Шекспир в своих драмах, стараясь
говорить максимально обтекаемо о готовящемся при помощи американцев
военном перевороте. Когда скоро там все грохнет, и Пиночет придет к
власти, люди вспомнят о моем предсказании. Глядишь, ко мне начнут
относиться намного серьезнее, чем раньше. И вовсе я не палюсь, как
кто-то мог бы подумать – если спросит кто-то серьезный, как я
понял, что в Чили случится такой вот поворот, совсем несложно
сказать, что военные перевороты – любимый инструмент американцев
для смены власти в тех странах, где политика правительства их не
устраивает. А признаки того, что все близко к такому шагу, я нашел
в западных газетах, которые читаю в спецхране, готовя записки для
Политбюро.
Закончив
запись, с удивлением обнаружил, что Николаев выглядит уставшим,
хоть ничего особенно и не говорил, в отличие от меня. Ну да,
наверное, это очень утомительно, сидеть и большей частью
помалкивать, когда другой человек разливается мыслью по древу. Мы с
ним поднялись и пожали друг другу руки.