– Точно ши-тцу, – сказала она, наклоняясь к нему. – Милый такой, глазки круглые, ты прав был, симпатичный.
Никак ткнулся мохнатой мордой ей в руку, а она засмеялась, теребя его свалявшуюся шерсть. Потом выпрямилась и посмотрела на меня с хитрой улыбкой.
– Помой его, Стас, – предложила она, кивая на пса. – Лапы грязные, да и пахнет улицей.
– Я? – удивился, отступив назад. – Не знаю, как собак мыть. Даже не знаю с какой стороны начать.
– Ой, ну ты же его притащил, – сказала она, уперев руки в бока. – Я тут сериал смотрю, а ты герой, вот бери и мой.
– Катя, я в этом не разбираюсь, – возразил вновь, пожав плечами. – Вдруг что-то не так сделаю и он меня покусает?
– Да он же лапочка, – ответила она, глядя на внимательно слушавшего нас пса.
Мы прошли в кухню и Никак побежал за нами, забавно виляя пушистым хвостом. Катя открыла холодильник, вытащила кусок колбасы, отрезала немного и бросила псу.
– Ешь, лохматый, – сказала она, а я достал хлеб и сыр.
– Это точно собакам можно? – спросил я, глядя, как Никак жадно глотает колбасу.
– Ну, он же голодный, – ответила она, пожав плечами. – Макарошек ещё дадим, которые ты вчера варил.
– А мне останется?, – уточнил я.
– Ты привёл – вот и делись своей порцией, – ответила Катя и вильнув бёдрами вышла из кухни.
Никак смёл всё, что ему наложили, за минуту, облизнулся и посмотрел на меня, будто просил добавки. Мы поели сами – я сделал бутерброды, Катя заварила чай, а пёс сидел рядом, положив голову на лапы. После ужина он запрыгнул на диван, забрался на подушку Кати и свернулся калачиком. Через пару минут уже сопел, смешно поскуливая во сне.
– Смотри, как устроился, – засмеялась она, глядя на него. – Прям царь на троне.
– Это твоя подушка, между прочим, – заметил я, допивая чай. – Пусть спит, что ли?
– Нет уж, – сказала она, ткнув меня в бок. – Делай ему какую-нибудь лежанку, а то привыкнет к дивану.
– Ладно, сейчас, – ответил я, вставая с кресла.
Пошёл в комнату, взял старое одеяло, сложил его в углу у батареи, сделал подстилку. Вернулся, аккуратно поднял Никака – он был лёгкий, тёплый, кажется, даже не проснулся – и перенёс на пол. Уложил на одеяло, а он только вздохнул, вытянув лапы.
– Вот так лучше, – сказал я, глядя на него. – Спи, лохматый, завтра со всем разберёмся.
– Милый он всё-таки, – добавила Катя, улыбнувшись. – Но мыть его будешь ты, Стас, я серьёзно.