Каждая глава этой книги – конкретное проявление гораздо более длительного и сложного процесса, который мы зачастую проходили вместе с пациентами в течение длительного времени. Заметим, что мы отредактировали эти истории так, что каждая из них выражает некоторое затруднение, которое, по нашему опыту, повторяется снова и снова в различных обстоятельствах. В каком‑то смысле каждая из этих историй выражает архетип какого‑то направления (которых множество), в которых мы взаимодействуем с кризисом и неизвестностью. Некоторые истории включают в себя процессы, происходившие с несколькими пациентами, так что они образуют некое единство, более явно отображающее определённую архетипическую ситуацию, о которой идёт речь.
Я старался не подменять чужие слова своими, чтобы прояснить сказанное, придать ему ореол сакральности или сделать сказанное более или менее ясным, чем оно было на самом деле. Однако в некоторых случаях я в сжатом виде, в нескольких предложениях или абзацах, глубоко наполненных пониманием, формулировал плоды трудной рефлексивной работы, на которую ушли месяцы.
На самом деле такая работа была для меня необычной, поскольку я в некоторой мере претендую на то, чтобы уважать личное преостранство другого человека. Поскольку все люди, которые звонили нам, знали, что их звонки записываются, мы, чтобы отдать дань их искренности и доверию, скрыли их личности, изменив разные конкретные подробности, по которым их можно узнать. Мы изменили имена и места, а также обстоятельства происходящего, но неизменными остались сердце каждого и его голос.
Это не самые «возвышенные» или чистые люди, с которыми мы работали; это те люди, которые оставили нам письма или аудиозаписи, – что кажется совершенно правильным; так не будет казаться, будто в этой книге мы пытаемся сделать из смерти нечто особенное или представить процесс умирания так, будто он проще или сложнее, чем в опыте большинства людей. Эти люди – просто конкретные существа, переживающие опыт открытий и утрат, страха и мужества, сомнений и уверенности в ценности жизни / смерти. Некоторые воспринимают этот процесс как чудо. Другие – как исцеление. Третьи видят его как‑то ещё. То, что для некоторых стало исследованием бессмертия, для других с необходимостью было будничным завершением неполноценных отношений. Однако в каждом случае главным уроком была любовь, и не было никого, кто не изменил бы своих приоритетов.