– Я понимаю.
Странно было говорить, но я действительно понимал эту женщину. Впервые я так хорошо понимал человека. Наверное, потому, что человек хотел того же, что и я. Человек хотел того же, что и бог. Явное свидетельство моей полной деградации. Я бросил обрывок взгляда на наших соседей.
– Вы все в это верите?
– Не знаю. Вера ведь только для двоих. Остальные о ней ничего никогда не узнают. Только ты и Он, Она, Оно.
– То есть каждого ждет кто-то другой?
– Конечно.
– А если я вижу только пустоту?
– Значит, твоя вера слаба, – она грустно засмеялась.
– Но ведь дорога все равно остается?
– Лишь пока остается твоя вера. А когда ты перестаешь верить, то она вдруг разворачивается, и ты уже идешь не вперед, а назад. К вялой трясине дней.
– Зато у вас тут, я смотрю, карнавал.
– Здесь ты прав, – та же тоска, никуда ее не спрятать.
– Так каков тот мир, на котором кончится твоя дорога?
– Там проще, – Лера прикрыла глаза. – Там гораздо проще. Там не надо думать о том, как выжить. Там, вообще, не нужно выживать. Только жить. И улыбаться рассвету.
– Классическая утопия.
– Что плохого в классических утопиях?
– Просто всегда ищешь чего-то нового, неповторимого. А потом, оп-па! В твоей такой свежей, такой светлой мечте уже изрядно потоптались. И вся она стала какой-то унылой и потасканной.
– Мне жаль твои мечты.
– А мне нет! К чему жалеть унылые мечты?
– Порой стоит пожалеть каждого.
– Отличная у тебя вера. Сплошные мечты, никакой схоластики.
– Что такое схоластика?
– Это когда ты учишься отличать красное от кислого. Глупость, в общем. Но логически верная глупость.
– В мире, вообще, много глупости, правда?
– Парикмахерские для собак.
– Безалкогольное пиво.
– Крестовые походы.
– Керлинг, – Лера усмехнулась. – Но ведь для кого-то это важно. Иногда для многих.
– Разве это отменяет глупость?
– Просто странно, когда один судит многих. Может, это не они? Может, это он дурак?
– А может, все дураки?
– Это бы закончило многие споры, – девушка рассмеялась. – Но кто захочет быть дураком?
– Я думаю, что это будет очень смелый человек. И очень честный. Тот, кого вряд ли встретишь в этой короткой жизни.
– Только в конце дороги.
– Ну, если только там.
Я закрыл глаза. Тот, кто вечно ждет, изумленно смотрел, как я выбираю свою дорогу. Выбираю долго и придирчиво. Выбираю длину и высоту, твердость и цвет. Вот только конец я не мог выбрать. Не было на ней конца. Слишком далеко, слишком долго идти. У таких долгих дорог конец всегда раньше, чем ожидаешь. Маленький бог в ужасе прикрыл лицо дрожащими ладошками. Я пожалел коллегу. Я открыл глаза.