На днях в интернете прочитал об очередном «великом открытии». Ура! Ученые отрыли в мозгу какой-то отросток, отвечающий за «третий глаз».
Автор пишет статью на полном серьёзе, с выкладками и соответствующей терминологией, совершенно не понимая при этом сути вопроса. Он понимает «третий глаз», как некий экстрасенсорный (сверхчувствительный) орган, позволяющий видеть нечто, скрытое от обычных глаз. Сказать, что это глупость – просто ничего не сказать. Ожидать от какого-либо органа человеческого тела «особого видения», это всё равно, что привлечь Шерлока Холмса к расследованию убийства В. Листьева. «Третий глаз» – это художественный образ и так же несовместим с физической жизнью, как литературные персонажи.
А ведь такие глупости люди повторяют тысячелетиями. В доказательство приведу отрывок из древней китайской книжки (Ле-цзы, гл.4):
«– В нашем царстве тоже есть мудрец, вы знаете об этом?
– О каком мудреце вы говорите?
– У нас есть ученик Лао-цзы, которого зовут Гуан Чэн-цзы. Он постиг Путь Лао-цзы и умеет смотреть ушами и слушать глазами.
Когда правитель Лу прослышал об этом мудреце, он очень удивился и послал знатного сановника с наказом привезти его со всеми почестями в Лу. В скором времени Гуан Чэн-цзы прибыл к его двору, и лусский царь в самых вежливых выражениях стал расспрашивать гостя о его способностях.
– Вам доложили неверно, – ответил Гуан Чэн-цзы. – Я могу видеть и слышать, не пользуясь глазами и ушами, но я не могу изменить назначение глаз и ушей.
– Но это еще более удивительно. В чем же заключается ваш Путь? Мне не терпится услышать.
– Мое тело едино с моими мыслями, мои мысли едины с моей жизненной энергией, моя энергия едина с духом, а мой дух един с Небытием. Любое самое малое явление, любой самый слабый звук внятны мне независимо от того, случаются ли они за пределами Восьми пустынь или прямо под моим носом. Однако ж мне неведомо, воспринимаю ли я их своими органами чувств и конечностями, или я постигаю их сердцем и внутренними органами. Это знание возникает само собой – и только.
Правитель Лу был очень доволен. На следующий день он рассказал об этом Конфуцию, а тот улыбнулся и ничего не сказал».