Я делаю шаг назад и впускаю Фреда.
Он сразу чувствует запах.
– Чувак, дело дрянь. Я думал, ты преувеличиваешь.
– Плохо только первые пять минут, потом принюхиваешься.
Мы задерживаемся в холле, где слышится мамин голос – она говорит по телефону.
– И на что я должна его кормить? Он растет. И это все равно расходы, Роб, хотя он ходит в школу.
Мы с Фредом переглядываемся. Я кашляю. Будь на его месте кто-нибудь другой – сгорел бы со стыда.
– Потом образуется, – шепчет он. – Первые несколько месяцев – хуже всего.
Мы направляемся в гостиную на первом этаже. Здесь – как в музее. Как будто один огромный дом поглотил содержимое трех других.
Поведя рукой в сторону заставленной каминной доски, я говорю:
– Произведения искусства, Фред, наслаждайся.
– Да-да, благодарю, потому что носу не до наслаждений.
Я отдергиваю полинялую бархатную штору, чтобы сцена была лучше освещена.
Фред оглядывается.
– Боже мой, сроду не видал столько… хлама.
Я принимаюсь объяснять.
– Лаковые стулья эпохи Регентства в японском стиле с голубиными сиденьями…
– Это когда же было Регентство в японском стиле?
– Это мебель лакировали в японском стиле. А голубями…
– Набивали подушки.
– Их перьями. Само собой, мертвых голубей в сиденьях не было.
Фред пихает меня.
– Это я допер, мозгокрут.
Нет ничего приятнее, чем выглядеть дураком в глазах друга. Приятнее только видеть Эстель. Так странно, что Фред ничего не знает про меня и про нее. Я пока не готов рассказать ему.
– Вот английский столик «Пембрук», по периметру инкрустированный самшитом. А эта пузатая фиговина – чайная шкатулка а-ля Буль, – говорю я, вспоминая объяснения Поузи.
– Из чего этот буль-буль? – интересуется Фред.
– Из панциря черепахи, инкрустированного латунью. Буль – так звали чувака, придумавшего этот стиль.
– Ясненько.
– А теперь зацени это. – Я подвожу Фреда к столу-бюро. – Рококо, золоченая бронза, и загляни-ка под него…
Фред опускается на пол и смотрит под стол.
– Изнутри плохо отполирован. Совсем шершавый, – говорит он.
– Это бесспорный признак того, что он настоящий. У подделок внутренняя сторона более гладкая.
– Сколько стоит?
– Пятьдесят кусков с гаком.
Я улавливаю ход его преступных мыслей.
– Можем его загнать, заменить на копию, сделать фальшивые паспорта, купить билеты до Лос-Анджелеса, состряпать фальшивые права, с ветерком прокатиться по Америке до Нью-Йорка и вернуться к началу десятого класса. Что скажешь?