В СИЗО тем временем.
– Травля, грязь, отпустите к маме. Я булочки хочу!!!
– Рисовая каша в СИЗО не для всех, а только для избранных. Капусту, почему-то без мяса дают, спрашивается, кто мясо съел?!
– Путина на вас нет.
А передачу с воли, между прочим, раскурочили и съели авторитетные парни. Завтра схожу на парашу, отдам тебе твою передачу, сказали. Только, чтоб, чур, всю целиком съел. Ничем не запивай.
– Меня давно влекло к Чингизу, теперь я понял, изнасилованный он мне еще дороже. Мы андрофилы должны держаться друг друга.
– Свободу транссексуалам футбола, свободу вплоть до перемены спортивной ориентации. Пусть играет у нас в Спартаке.
Здание ФСБ забросали яйцами, в Динамо подняли зарплату, украинская церковь предала анафеме футболиста Тютенька за слабое знание украинского языка.
Но наступило утро.
– Я передумал, сказал пахан. Чего тебе всухомятку жрать. Давай тебе нассу в карман, запьешь по-человечески. Получишь нормальное двухразовое питание. Сру я, знаешь ли, с наваром, очень жирно сру. Тебе понравится.
Сейчас или никогда!
– Милый, я чувствую, у нас будет маленький. Весь в тебя, в папочку. Такой же крикуша. Ну не надо, не надо так, по морде. Ты ласковый, ты очень темпераментный, но пусть это будет нашей тайной. Чье место, у какой параши? Мать твоего ребенка не будет спать у параши. Пусть вся камера знает, нам транссексуалам скрывать нечего. Быть было, но ребенок наш выше пересудов толпы. Алиментов не требую, но он будет носить твою фамилию. Я, как бывшая Курицына, естественно научу его играть в футбол. Наш игрунчик обеспечит счастливую старость своего папочки. И все-таки не надо так сильно бить меня. Сильно бьешь, сильно любишь. И бегать не надо по камере. От любви не убежишь.
Теряя сознание, Курицын понимал, что победил. Что говно будет есть кто-то другой. Возможно и его обидчик.
В тюремном госпитале его навестил надутый Чингисханов, его изнасиловали уже в четвертый раз.
– Что зубы, зубы брат Курёха, новые вставим. А вот попе больно. Ты очень-то не кайфуй, думаешь, в лазарете укрылся? Твой то, от которого ты беременный, зубами лязгает, говорит, лягу в лазарет, одним покойником больше будет. Кого это он, как ты думаешь, мочить собрался?
Ну что не остри, ну как в тюрьме без юмора? Нельзя в тюрьме без юмора. Ты не тушуйся, может и не очень больно замочит.