Накрутив себя мыслями о возможном розыгрыше со стороны Лены, Коростелев уже готовился покинуть кафе, как дверь распахнулась и в заведение вошла Настя, изящная в юбке-карандаш и футболке цвета слоновой кости. Во всем ее облике выступала сдерживаемая облегающей одеждой сексуальность, словно тело было условно прикрыто, демонстрируя все соблазнительные линии, выпуклости, словом, все, что создает броский формат с непреодолимой эротической привлекательностью. Виктор с трудом поднял глаза выше ключиц, выслушав объяснение девушки, что в воскресенье рейсовые автобусы и так редки, а тут еще он сломался на линии. Не отрывая глаз от Насти, он молчал, не находя нужных слов.
– Время обеда. Есть предложения? – вопрос вернул к жизни онемевшего лейтенанта. И тут до него дошло: девушка оделась, чтоб себя показать, а в скромном Рубежанске это означало «выйти в люди», а говоря проще, посетить ресторан. Денег должно хватить. Приглашение было принято благодарным лучистым взглядом. Лучшим рестораном города считался гостиничный, на центральной площади, где по вечерам работал вокально-инструментальный ансамбль, и собирался весь свет рубежанского общества. Неторопливый проход по центральной улице городка – зауженная настина юбка не позволяла делать широкие шаги – сопровождался внимательными взглядами всех прохожих и зевак вслед красивой молодой паре. Друг друга в Рубежанске все знали, новых лиц немного, все на виду, любые события любопытны. Даже если ты сам кого-то не запомнил, люди знали, где ты живешь, и отслеживали все контакты и перемещения.
В ресторане Настя поразила Виктора тем, что ее поприветствовали официантки как завсегдатайку. Получив ответ на дежурный вопрос сдержанного советского обслуживания «У нас сегодня битки и поджарка. Что заказывать будем?», официантки, в основном, жены офицеров и прапорщиков, отступив к входу на кухню бесцеремонно уставились на посетителей – в обеденное время ресторан пустовал, и быть любопытным никто не стеснялся. Одно дело бездушно носить еду и собирать деньги, и совсем другое – быть свидетелем проявлений свежего искреннего чувства, о котором мечтала каждая женщина. Смущенный таким вниманием, Виктор не помнил, что говорил, что уже сказал, что, поддерживая беседу, повторил. Настя, выказывая непринужденность и притягательность, держала все под контролем: подачу вина, сервировку приборов, вынос блюд, непринужденную беседу с Виктором, глазение на них обслуживающего персонала и прикрытое смущением влечение молодого человека к ней. Тема для обсуждения находилась всегда, обоим интересная. Никакого напряга ни в одном моменте. Настя выглядела на столько чудесно и притягательно, что удержаться от того, чтоб ее коснуться, не было никаких сил. Через некоторое время она, насладившись подрывом душевного здоровья работниц общепита, попросила счет, и когда Виктор рассчитался, удивила его прямым предложением, простодушно шепотом спросив: