Многое изменилось с тех пор. Исчезло домотканое платье и чрезмерная худоба. Ежедневные подъемы и спуски по бесконечным ступеням Торры уберегали ее талию от расползания вширь. Поначалу Ириана никак не могла наесться. Она долго не привыкала к трапезам в Торре-Кесме, где каждый ел столько, сколько хотел, и все кушанья были соблазнительно вкусными. А тут еще городские базары, заваленные деликатесами, и уютные шалманчики чуть ли не на каждой улице.
Ириана сглотнула, безуспешно пытаясь понять, что скрывается за словами верховной целительницы. Хазифа была здесь единственной, в чьи мысли Ириана не могла проникнуть и чьи действия не могла предугадать. Она ни разу не видела Хазифу разгневанной или хотя бы раздраженной. Этим верховная целительница сильно отличалась от других наставниц и прежде всего – Эреции. Хазифа даже голоса не повышала. Лицо старухи имело лишь три выражения: довольное, недовольное и бесстрастное. Два последних были для Ирианы хуже любого наказания.
Впрочем, наказания остались в ее прежней жизни. В Торре-Кесме этого слова не знали. Здесь не оставляли без обеда и не угрожали побить. А в «Белом поросенке» Нолан вычита́л у нее из жалованья за малейшее нарушение установленных им правил. Провинностью считался даже излишне любезный разговор с посетителем, не говоря уже о попытках тайком подкармливать объедками полудиких уличных мальчишек с грязных улочек Инниша. Объедки полагалось вываливать в чаны, где они шли на корм свиньям или попросту гнили.
Ириана приехала в Антику, предполагая, что и здесь столкнется с таким же отношением: у нее заберут деньги, а потом окажется, что этих денег мало и надо платить еще. В «Белом поросенке» она хлебнула такого сполна. Нолан без конца повышал плату за ее каморку под лестницей, уменьшал жалованье и забирал себе почти все ее чаевые. Но большинство ее сверстниц в Иннише торговали собой на улицах, и заведение Нолана, при всей его гнусности, было гораздо более достойным вариантом.
«С меня хватит». Эти слова Ириана повторяла, пока добиралась до Антики. Их она твердила, поднимаясь по ступеням, – вплоть до мгновения, когда швырнула золото Хазифе на стол. Тогда Ириана вдруг поняла, что готова снова влезать в долги и даже торговать собой за шанс учиться целительству.
Хазифа была прямой противоположностью людям вроде Нолана. Ириана и сейчас помнила голос старухи и слова, произнесенные с ее неповторимым акцентом. Те же слова, что Ириана часто слышала от матери: там не берут денег ни с учеников, ни с пациентов. Ведь Сильба – богиня врачевания – даровала, а не продала им способность исцелять других.