Передо мной выросла фигура давешнего нахала.
– Я знал, что ты передумаешь.
По спине пробежал холодок: только не это!
Жених-годзилла скалил зубы и подходил все ближе. Омерзительная ухмылка! – она не предвещала ничего хорошего. Впрочем, тот факт, что второй бандит удерживал меня, лишая возможности сбежать, еще красноречивей говорил о грядущих неприятностях.
– Отпусти! – выкрикнула я в отчаянии и попыталась вырваться.
– Ц-ц-ц…
Бугай покачал головой и подошел так близко, что я могла рассмотреть каждую пору на его рыхлом лице. Запах перегара смешанный с удушающим ароматом одеколона времен моей прабабки ударил в нос. К горлу подступила тошнота.
– Типа приличная, цыпа? – негодяй хохотнул и сунул руку мне между ног.
Из последних сил я рванулась вперед, но тут же почувствовала, как сжались пальцы на моих плечах.
– Не дрыгайся, сука, – тихо зарычал на ухо второй.
Дрыгаться я перестала, зато заорала во все горло.
– Помогите!
Это было ошибкой. Бугай с размаху влепил мне пощечину и тут же испуганно заозирался.
Я судорожно охнула, а в ушах с такой силой зазвенело, что, казалось, лопнут барабанные перепонки.
– Заткнись, – прошипел негодяй и больно сжал лапищей грудь. – Пойдешь с нами.
Он схватил меня за руку и потащил к темнеющей невдалеке арке.
Внутри отчаянно колотилось сердце. Страх смешанный с негодованием рвался наружу. Я понимала, что нужно что-то предпринимать, сопротивляться. Но, разве попрешь против двух пьяных амбалов?
Перед глазами предстала ужасающая картина: мой изуродованный труп в лучах рассветного солнца, а рядом качающий головой – мол, как же ты так – дворник набирает на старенькой мобилке номер полиции.
От жалости к самой себе я разрыдалась.
– Отпустите… я никому не скажу, – взмолилась, глотая слезы.
В ответ получила премерзкую ухмылку.
– Ага, ща.
Громила больно сдавил запястье, продолжая тянуть меня за собой. Судя по звукам шагов, второй бандит тащился за нами, прикрывая тыл. В следующую секунду я услышала гулкий стук.
Вздрогнула. Бугай, тянувший меня к подворотне, оглянулся и, громко выругавшись, выпустил мою руку.
– Кажется, девушка не желает с вами идти, – раздался за спиной низкий с хрипотцой голос.
Обретя свободу, я тут же попыталась бежать. Ноги не слушались. Словно в каком-то дурацком сне, они вдруг стали ватными, и чтобы не упасть, я облокотилась о стену дома. Затуманенный взгляд устремился туда, откуда доносились грубые ругательства.