– Боролись со скукой? – повторил я машинально, пытаясь собраться с мыслями.
И тут меня осенило.
– «Бирма шейв»! – вскричал я и, сбавив тон (редактору лучше вообще не восторгаться, а то придется платить автору дороже), повторил: – «Бирма шейв».
– Прямо в точку! – возрадовался Бред. – Хотя в то время вы наверняка еще не брились! «Бирма шейв»! По всем дорогам Америки стояли рекламные щиты «Б. Ш.», вы могли распевать куплеты, коротая путь от Падуки до Потаватоми, от Тонопы до Томстоуна, от Хила-Галч до Грасс.
– Да-да, я помню, – сказал я нетерпеливо.
Ищешь бритву всех лучшей?
Значит, купишь «Бирма шейв»!
Раб! Свобода наконец!
С «Бирма шейв» ты на коне!
– Помню! – радостно воскликнул я.
– Конечно помните, – кивнул Бред.
– А вот и другой стишок:
В бороде разводишь вшей!
Вжик – и нет их. «Бирма шейв»!
– Ну у вас и память! – восхитился Бред.
Я уставился на его таинственные сумки.
– Но какое отношение все это имеет…
– Хорошо, что вы задали этот вопрос. – Он потряс двумя сумками, откуда посыпались прилагательные, существительные и глаголы, сопровождаемые его комментарием: – «Бирма шейв» тысяча девятьсот девяносто девятого года. Диккенс двухтысячного. Шекспир две тысячи первого.
– Вы хотите сказать, что все они тут, на этих деревяшках?
– Нет, никаких давно умерших авторов. Автор – я! – Он опустился на колени и задвигал фразами по ковру. – Не хотите ли вы опубликовать самый первый и самый длинный трансконтинентальный роман, читатель которого сможет посетить разные штаты, огибая маленькие городки и проезжая по окраинам мегаполисов, чтобы в конце концов очутиться в Сиэтле, куда он вообще-то не собирался, но надо же было узнать, чем же закончится Роман века. Ну? Я жду вашего ответа!
Я посмотрел на пол, силясь прочесть выложенную им цепочку фраз, начинавшуюся возле моего письменного стола и заканчивавшуюся у самой стены.
– Моя секретарша что-то говорила о темной и ненастной ночи…
– Вон вы о чем! – рассмеялся Бред. – Это была обычная нарративная затравка! Знаете, что это такое?
Я прикусил язык.
– Здесь – блистательное начало моего магнум опуса![3]
На первой дощечке значилось «Мир подходил к концу…»; на второй: «У Алека Джонса оставалось всего шесть часов на то, чтобы спасти Землю!»
– Вы собираетесь начать этими словами свой эпохальный роман?
– Вы можете предложить что-то другое?