— Большинство сегодня в течение дня. Но кое-кто задержится и прибудет завтра. ― ответила мама. ― Бабушки с дедушками будут, конечно, сегодня. Если ты спрашиваешь о них.
— Я просто поинтересовался, — ответил Саша, в сотый раз помешивая овсянку.
— Александр, ешь. Прекрати ковыряться в тарелке, — строго сказал папа.
— А можно мне хлопья? ― спросил мой брат.
— Нет, Александр, ты же знаешь правила, — с наигранной мягкостью ответила мама.
Он только вздохнул и начал есть кашу, смирившись с неизбежным. Я знала, что сразу после завтрака он побежит на кухню и Дарья ― наш повар ― даст ему хлопья с молоком, которые он так любит. У нее всегда для него припасена пачка его любимых глазированных или шоколадных хлопьев. Однажды мама, просматривая список покупок, заметила строку с хлопьями и поинтересовалась у Дарьи, откуда те взялись. Эта находчивая женщина сказала, что хлопья помогают ей справиться с метеоризмом. Слава Богу, в подробности мама вдаваться не стала и просто позволила ей их покупать.
Завтрак официально был завершен, когда отец попросил Сергея Викторовича ― нашего дворецкого ― принести кофе ему в кабинет. Я и мои братья выдохнули. Его уход означал и скорейшее исчезновение матери из гостиной. Это давало нам зеленый свет, чтобы пошептаться и посмеяться.
Мама встала из-за стола, как всегда, аккуратно сложив салфетку со своих коленей, и положив ее на краешек стола.
— Поблагодарите от меня Дарью, Татьяна.
— Спасибо, Виктория Сергеевна. Я обязательно передам ей ваши слова, — отозвалась служанка.
— Амалия, мы выезжаем через двадцать минут. Будь готова.
— Да, мама, — ответила я, и она, удовлетворенная ответом, покинула гостиную.
Саша сразу откинулся на стуле. Из нас троих только младший брат Жорж рос достойным сыном своих родителей. Он продолжал прямо держать спину и жевать свою овсянку. Мы с Сашей с интересом наблюдали за братом.
— Жорж? ― позвал его Сан Саныч и дождался, пока тот поднимет взгляд от тарелки. ― Тебе не хочется расслабить спину?
— Нет, — спокойно ответил тот. ― Мне комфортно, спасибо.
— Слушай, брат, — Саша наклонился над столом, чтобы быть ближе к Жоржу. ― В одиннадцать лет ребенок не должен говорить «мне комфортно», он должен говорить «мне и так норм».
— Прости, Александр, но я говорю так, как мне комфортно.
Мы с Сашей залились смехом.