И вот, матушка уезжает в отпуск. Я на клиросе пела. Конечно, искушений было много. Я на клиросе, все, но тут, когда я спустилась после службы вниз со второго этажа, потому что Храм был на втором этаже, идет такая старенькая монахиня, и говорит:
– Ты знаешь такого батюшку – Самсона?
А я накануне очень жаловалась батюшке Самсону. Говорю: «батюшка, ты в Мордовии сам страдал, помоги же мне сейчас. Я, – говорю, – не знаю. Там на клиросе такие искушения, что я не так пою. Ну пусть бы меня сняли с этого послушания, или дай мне силы терпеть. Не знаю, что делать».
Ну, в общем, и эта мне монахиня говорит:
– А ты знаешь такого батюшку – Самсона? – Я говорю:
– Знаю, я писала его икону. – Она говорит:
– А это был мой духовный отец.
И такие мне утешительные слова сказала. А потом, пока мы с ней в келлии разговаривали, прибегает ее келейница, я только в книжке читала, что бывают злые келейницы. Она прибегает такая:
– Вы что здесь делаете? В келью к монахине! Вон отсюда!
Я говорю:
– Так мы про батюшку Самсона рассказываем.
– Батюшка Самсон вам не Бог. Он не святой. – Я говорю:
– Батюшка Самсон, он святой жизни человек. Я принесу тебе фотографии батюшки Самсона, ты обязательно повесь. – Она:
– Ты кто тут такая? Приехала, перевернула весь монастырь!
Я говорю:
– Я – никто. Подумай, кто ты у Бога. Потому что Господь сказал: будете любовь иметь между друг другом, узнают, что вы – Мои ученики.
Она разозлилась, толкнула меня, и я врезалась в стенку. Потом я принесла ей фотографии батюшки Самсона. Я после этих слов – «ты тут никто», почувствовала, что у меня стало портиться здоровье. У меня стала возвращаться боль в желудок. Вот эти слова – «ты тут никто», и вдруг, я чувствую, день я поем – рву, второй, третий день – рву. И вот так неделю я не могла уже ничего есть. Потом приезжает игуменья – у меня дикие боли. Ребенок за мной ухаживает. Нас с Кириллом в одну келлию поселили. Я подхожу к игуменье, говорю: «матушка, я не могу петь на клиросе, у меня очень болит желудок, мне так плохо!»
Я ей рассказала о своем обете, рассказала за эту бабу Лену, которая венчалась. Сказала, что на мне висит обет пострига. Потом я к ней обратилась и говорю:
– Матушка, я не выполнила обет пострига. Вы можете мне помочь с выполнением этого обета? – Она говорит:
– Ну, ладно, мы подумаем. – Потом говорит: – Мы подумаем, может, перед смертью тебя пострижем.