Я старалась не думать о прошлом, не вспоминать, потому что любое воспоминание несло невыносимую боль. Меня уже подташнивало, и небольшая боль уже накатывала волнами. Я смогла ее оттолкнуть и погасить, подумав о цветах, лесе. И боль отступила. Аккуратнее Дэзи, не вспоминай, иначе… Я твердо усвоила урок и старалась отогнать воспоминания. Потом были вызваны те два охранника, что стояли караулом возле дверей и видели меня. Улик против меня было предостаточно, а вот доводов защиты вовсе не было. Я поняла, какое решение примут старейшины и не ошиблась. Все десять старейшин встали и смотрели на меня с высоты помоста.
– Принцесса Дэзидриэлль, вот наше решение. Ты будешь изгнана из королевства, твое имя будет вычеркнуто из нашей истории и забыто. В нашем королевстве никогда не существовало принцессы Дэзидриэлль. И если кто-то из эльфов, увидит тебя в пределах Вечного леса, то он с полным правом может и должен убить тебя, – старейшины повернулись и вышли из зала. Я стояла оглушенная и подавленная. Мне оставили жизнь, но какую. Лучше бы убили, так было бы гуманнее. Ведь без помощи и поддержки своего народа я погибну во враждебном мне мире.
– Тебе недолго осталось. Я убью тебя сам, никому, не доверяя столь важную миссию. Я буду сдирать с тебя кожу сантиметр за сантиметром. Ты будешь молить о быстрой смерти, но даже не надейся на мое сострадание. Ты сполна ответишь мне за унижение, – тихий шепот достиг моих ушек. Ненависть этого эльфа перехлестывала через край. Сколько же ее в нем?
Ко мне подошел брат и обнял меня. И он, и я, мы оба понимали, что приговор не отменить. Раз, приняв решение, старейшины никогда его не меняли. А значит меня, как эльфы больше нет. Принцессы Дэзидриэлль больше нет. Но тогда кто я теперь?
– Тебя отведут к святому дубу, и ты войдешь в него в первый и последний раз. Он изменит тебя навсегда. Ты перестанешь быть альфой. Ох, сестренка, что же ты наделала? Зачем ты…, – договорить мой брат не успел. Я в бешенстве оттолкнула его.
– Как ты мог поверить, что я убила нашего отца. Ты, мой брат, моя вторая половинка души. Если ты веришь в мою виновность, то убей сам, – я не хотела плакать, но предательские слезы сами начали капать из глаз.
Подошли охранники, и надели кроме наручников еще и цепи. Я безропотно позволила опутать себя цепями. Мне уже было все равно. Мой брат предал меня, допустив мысль, что я могла убить отца. Да я не помнила ничего, но я точно знала, что отца я не убивала. Знала и все тут.