Бомж – отрыжка сытого города.
Дурные наклонности характера прозябают без радости, добрые – радостно разрываются от угодливости.
Человек должен за собой приглядывать сам, опасно полагаться на доброхотство морали, не различающей в толпах твое единственное лицо на фоне общей физиономии окружающих, и может перепутать с каким-нибудь подонком, а потом извиняться за навешанные под горячую руку фонари – ошибочка вышла, не бывает ружья без осечки и т.д.
Беспорядок – инициатива вещей в поисках нового предназначения.
Добродетель поводырь прохвоста к покаянию.
Уступчивость добра неизменно кого-то добротой обделяет.
Философия – архитектура подсознания сознания.
Счастье и несчастья соперники, ошиваются в очереди у нашей двери и каждый норовит протиснуться вне очереди, – едва соперник зазевается на вышвырнутого пинком коллегу.
Удача – счастье перестаралось.
Кричащее помалкивание скромности…
Будни – вырванные листки календаря радости.
Болезнь домоседка, позволяющая отдохнуть от воловьего упрямства здоровья, от которого нет ни минуты покоя.
Просвещение полезно только ворам, в смысле совершенствования мастерства, остальных оно делает перед вором беззащитными.
Честность – протест неудачника.
Язык – женщина мозга мужчины.
Длиннее языка дамы только телеграф-ф-с.
Археолог совершает руинам кесарево сечение и восхищается мертворожденным.
Археолог и в Аду докопается до Геенны Огненной.
Археология – будущее прошлого.
Будущее вечно на сносях, пока не случится аборт текущего Бытия сегодня, беременного прошлым.
ПРИТЧА 111. Я стар, я любил пожить, когда было на что, ныне я и греху уже не интересен. И Лукавый упустил меня на волю-вольную. Лукавый более не претендует на свою половину меня. Некогда воинственная в праведности душа на своей половине мирно посапывает в сладком сне о скором расставании.
Государство – зло благословенное.
У счастья есть все, количество, качество, цвет, размер, нет телефона, чтобы закадрить.
Я только и думаю, что о бабах, не забыл ли я чего, компрометирующего даму, смываясь по утру.
Поэзия действительно ветрена, поэту приходится строить громоздкие ветряные мельницы, чтобы уловить поощряющий шепот рифмы, и блеском бесполых метафор превзойти алчный блеск очей сексуальноненасытной Психеи.
Время – песок из одряхлевшей Вечности.
Благополучие к бедняку приходит в таких лохмотьях, что приходится дать этой нищенке копеечку на пропитание связанных с ее визитом надежд.