В камере Павла опять послышался кашель.
– Прости, что тебя и ребят мучаю. Смалодушничал я. Если б сразу наверняка знал, что задели. Пулю бы в лоб пустил, да и все. А теперь и из вас душу тяну, и самому тошно. Не хочу, понимаешь, не хочу я в тварь превращаться. Как подумаю об этом, выть хочется.
– Подожди, Пашка, – тяжело произнес командир, – внимательно подумай, это точно?
– Да, точней не бывает. Совсем скрутило.
– Пятнадцать минут еще продержишься.
– Должен.
– Держись. – Капитан принял решение. – Начальника карантина ко мне.
Дремавший надзиратель вскочил со стула и немедленно схватил телефонную трубку.
– Иван Семеныч, вас Бережной к себе просит. – Трубка неразборчиво хрюкнула, на другом конце провода отключились.
– Сейчас будет, – взволнованно сказал надзиратель.
Через пару минут прозвучал зуммер звонка. Надзиратель торопливо открыл дверь. Вошел грузный пожилой мужчина. Ивана Семеновича, начальника карантинной службы города, многие недолюбливали. Впрочем, как и любого другого карантинщика. Только если к простым работникам службы это чувство зачастую связывалось с брезгливостью, то к Палачу это были отголоски застарелой ненависти.
В первые дни эпидемии на тот момент первый заместитель полиции повел себя жестко, если не сказать жестоко. Во многих семьях города и беженцев потеря родственников была напрямую связана с деятельностью Палача. Это прозвище Иван Семенович получил после первого месяца работы карантинной службы. Позднее, когда окружающий мир рухнул, многие жители города смирились с методами работы Ивана Семеновича. Осознание пришло, когда полностью замолчало радио и телевизионный эфир. Люди поняли, что выжили, возможно, только они. И смирились, но не забыли и не простили.
Палач тяжелой поступью подошел к дверям камеры Константина.
– Чего тебе, лейтенант? – Голос Палача был груб и неприветлив.
– Семеныч, мне надо выйти.
– Что? – Палач уже собирался выдать длинную гневную тираду, Константин перебил его:
– Мне нужен пистолет и открытая дверь моей камеры на пять минут.
Гнев Ивана Семеновича испарился мгновенно.
– Пашка? – тихо спросил он.
– Пашка, – так же тихо ответил Константин.
Иван Семеныч кивком указал надзирателю на дверь камеры и вытащил из наплечной кобуры пистолет.
Щелкнул замок, и тяжелая стальная дверь со скрипом отворилась.