Встав с кровати и выпив таблетки, я
отправился в ванную. В ванной я посмотрел в зеркало, и то, что я
увидел, меня совсем не порадовало.
Болезненного вида кожа, запавшие
безжизненные глаза, впалые щеки и такой вид, словно меня держали на
голодном пайке. Тяжко вздохнув, я, выполнив все гигиенические
процедуры, вернулся в комнату и уже оттуда отправился в гардеробную
комнату, в которой меня уже ждал мой дворецкий Бернард, державший в
руках мой костюм на сегодня.
– Выглядите все также прескверно,
сэр, – чопорно произнес дворецкий.
– И тебе доброе утро, – сказал я
человеку, которого оригинальный Норман считал скорее не своим
слугой, а частью семьи, все же он работал в моей семье всю
сознательную жизнь и служил еще его отцу. И во многом я перенял это
отношение.
– Гарри ждет вас в столовой, сэр, –
сообщил мне дворецкий.
– Хорошо, и скажи, пусть подадут
сегодня чего-нибудь полегче, из-за таблеток на еду даже смотреть не
хочется, – сказал я, выуживая из воспоминаний Нормана, что прошлые
таблетки уже практически не убирали сильнейшие боли во всем теле, и
пришлось заменить их на что-то более сильное.
– Сэр, доктор Коллин сказал, что
питаться нужно строго по разработанному им плану питания и… – начал
было нудеть дворецкий, но я, уже переодевшись, направился вниз к
своему сыну.
Да, теперь у меня был уже взрослый
сын, и я даже не знал, как к этому относится. Но из-за того, что
часть моей новой личности пришла от оригинального Нормана, я
по-настоящему считал его своим сыном.
– Здравствуй, Гарри, – сказал я
своему сыну и направился к своему стулу, и когда я уже собирался
сесть, Гарри подошел и выдвинул его передо мной, явно собираясь
помочь мне на него сесть.
– Гарри, возможно, у меня и не все в
порядке со здоровьем, но я пока еще могу обслуживать себя сам, –
сказал я, вспыхнув недовольством, как это часто делал прежний
Озборн, почти сразу же пожалев об этом. После смерти Эмили прошлый
я практически не уделял внимание Гарри, и этого внимания Гарри
постоянно не хватало. Я сделал себе мысленную заметку, что нужно
хотя бы попытаться наладить с ним нормальные отношения.
– Прости, отец, – сказал Гарри и с
видом побитой собаки вернулся на свое место. А ведь он всего лишь
проявил обо мне заботу.
– И ты прости меня, Гарри, – сказал
я своему сыну, отчего он, уже начавший завтракать, чуть не
промахнулся ложкой мимо рта. Все же случаи, когда Норман извинялся
перед ним, можно было сосчитать по пальцам одной руки.