Эмигрантская польская историография в рамках исследований по истории Польши 1917–1939 гг. (В. Побуг-Малиновский [420], С. Мацкевич [397]) обращает внимание на переговорный процесс. В монографии В. Побуг-Малиновского советско-польские переговоры 1918–1921 гг., мирные предложения Советской России выступают как проявление внутренней слабости государства и как попытка улучшить свое военно-оперативное положение. По мнению автора, Советская Россия стремилась использовать планируемые борисовские переговоры исключительно как форму подготовки к весенней кампании [420, s. 248]. В. Енджиевич [365], основатель исследовательского Института Ю. Пилсудского в Нью-Йорке, один из участников рижских советско-польских встреч в качестве военного эксперта, также пробовал переложить всю вину ответственности за начало военных действий на советскую сторону, «войска которой уже в начале 1919 г. заняли восточные польские земли» [365, s. 48], что фактически заставило польскую сторону проводить превентивные меры. Советское руководство, используя так называемую «тактику ожидания» [365, s. 48–49], активно демонстрировало миролюбивые настроения к Польше (ноты 22 декабря 1919 г. и 28 января 1920 г.).
В 1952 г. в Лондоне появилась работа сотрудника Министерства иностранных дел Польши Т. Комарницкого [371], в которой оцениваются взаимоотношения Польского государства и европейских стран (Великобритании и Франции). Автор подчеркивает непоследовательный, переменчивый характер политической линии Великобритании и Франции по вопросу польско-советского конфликта. По мнению Т. Комарницкого, общая политическая линия англо-французского блока по решению вопроса восточных границ Польши и польско-советского столкновения исходила из общей политической ситуации на территории России.
В белорусской эмигрантской историографии обращение к теме советско-польских переговоров происходит в начале 1960-х гг. в статьях Н. А. Волатич (В. Панцевич) [56], работах А. Т. Калубовича [103], И. А. Найдюка и И. Я. Косяка [192], написанных на основе работ А. И. Луцкевича, К. С. Дуж-Душевского и других национальных деятелей, и в своих оценках повторяют их. Белорусские эмигранты были оторваны от архивных материалов, не имели доступа к другим документальным источникам и в своих работах, в лучшем случае, ссылались на публикации бывших лидеров белорусского национального движения и газетные материалы, которые были далекими от объективности.