Со стороны могло показаться, что полотно его заворожило, ведь Феня стоял без движения уже более двадцати минут, но Макс, мельком бросив взгляд, сразу понял, что его друг что-то пристально изучает, внимательно вглядываясь в каждый сантиметр картины.
– Очаровались бездарностью? – послышался со стороны скрипучий, хриплый, но довольно громкий голос, от которого Макс вздрогнул.
– Ефим Иосифович, вы опять… вдруг резко подобрались… – попытался выразить мысль Елисей, – напугали опять…
– Лучше бы вы, Елисей, так пугались тому, что висит на этих стенах, тогда, быть может, у искусства был бы хотя бы небольшой шанс. – Кожедубов-Брюммер подошел ближе, и Макс, наконец, смог его разглядеть – худощавый, невысокий старичок с густой белесой шевелюрой, несмотря на свой возраст, совершенно не походил на образ типичного пенсионера. В нем чувствовалась уверенность и властность, такими обычно изображают в исторических фильмах престарелых полководцев и завоевателей.
– Ефим Иосифович, ну не начинайте… пожалуйста. У нас вот сотрудники новые в галерее…
– Очень приятно с вами познакомиться, – вставил Макс, – много о вас наслышан.
– Я тоже достаточно о вас наслышан, парочка протеже Вишцевского здесь, конечно, были нужны, как глоток свежего воздуха. А я-то все ответа не находил, что же поможет вытащить нас с самого дна. Конечно же, вы двое.
– Ну, кто знает, у нас много талантов, – попытался разрядить обстановку Макс.
– Да, я, например, талантливый арт-критик, – Феня очнулся от внимательного созерцания и вспомнил старательно заученную фразу.
– Святые небеса, все еще хуже, чем я думал, – Кожедубов-Брюммер театрально поднял вверх руки и закатил глаза, – нас поглотила бездна.
– Знаете, при всем к вам уважении, – Елисей немного продвинулся вперед, – мы не находимся на самом дне… в смысле, может, и находимся, но не на самом. А чтобы не получилось, что мы уже на самом дне, тогда надо что-то сделать и привлечь посетителей…
– Перформанс какой-нибудь, – между делом вставил Макс, – актуально, свежо…
– Наилучший вариант, – перебил академик, – поменять вывеску на «Артекториум – галерея современного убожества». Тут уж мы точно никого не разочаруем. Даже самые взыскательные посетители с лихвой получат! Да взять хотя бы вот это, – Ефим Иосифович направил жилистый палец на картину с воронками, – это же позор!