Хоть и молодой ещё совсем, занятие у сына есть – трактористом работает. Технику любит, голова его в технике хорошо соображает. И руки у него умелые. За что ни возьмётся – всё получается – это уже у него со стороны отца, Шенгерея. В армию Карима не заберут – он в детстве сыпным тифом переболел. Так какая девушка откажется выйти замуж за такого парня, как его сын Карим?
С такими мыслями старик Шенгерей бодро шагал к дому вдовы Камили на нижнюю улицу. Настроение было хорошее, приподнятое, надежды большие. Правда, нельзя назвать дочь Камили очень трудолюбивой и работящей, да и красавицей не назовёшь. На добросердечную тоже не очень похожа. Думал уже об этом Шенгерей много раз. И с женой Латифой об этом говорили. «Ладно, будь что будет, – решили. – Раз наш сын сделал такой выбор, мы как-нибудь уж потерпим, приспособимся».
Когда Шенгерей, нарочно громко пошаркав ногами, чтоб услышали внутри, вошёл в дом, Камиля была одна, за печкой месила тесто. Старик чинно поздорововался, снял обувь, прошёл в передний угол, сел за стол. Не торопясь стал читать молитву. Камиля вышла из-за чаршау, сложила испачканные мукой и тестом руки перед грудью на переднике и тихо встала возле печки. Прочитав молитву, старик провёл руками по лицу, по жидкой бородке, сложил большие руки на столе, и, глядя на них, начал речь:
– Камиля сенелем, у меня к тебе разговор есть. Мы с Латифой сильно постарели, не можем больше одни жить. Нам невестка нужна. Наши дети давно друг друга любят. Давай их поженим.
Когда всё это высказал, старик поднял взгляд и торжественно посмотрел в лицо женщины. Ай Аллах, лучше бы он не посмотрел! Лучше бы он никогда такого лица не видал! У Камили глаза выпучились, рот искривился. Трясётся вся, полная ненависти. Тоненьким противным голосом завизжала на весь дом:
– А у меня для такого двоежёнца, как ты, даже кошка ещё не окотилась!
Шенгерей сначала растерялся. Это ещё что за разговоры? Неужели Камилю так сильно злило то, что у Шенгерея две жены? Ай Аллах, он и не подозревал об этом. Правда, многим не нравится, что Шенгерей живёт с двумя жёнами. Особенно раньше не нравилось. Он это всегда знал. Чувствовал, что многих бесит, когда Шенгерей, посадив двух разряженных нарумяненных жёнушек с двух сторон на тарантас, отправляется в гости. Но ведь это было так давно! Шенгерей уже забыл о тех временах! Теперь он старик, и дома сидят у него две старухи. Теперь он не двоеженец, а старик с двумя старухами! Вот как всё обернулось! Вот как, оказывается!