Процесс культуризации, процесс обучения, создавая сначала отдельные мысли, формирует затем из них систему мышления. Одинаковые тактильные ощущения, единая кинестетика человеческого генотипа в тысячах драматургически (уже элемент искусства) выстроенных на тактильных контактах (и внутренней кинестетике) мизансцен кормления, купания, одевания, ласкания, игр, общения родителя с ребёнком создают у последнего эмоционально-образные паттерны. Эти паттерны в масштабах социума, ноосферы получают, естественно, этническую, национальную и кланово-семейную дифференциацию. Каждая мизансцена, каждый образно-эмоциональный паттерн завершается, замыкается, кодируется словом (наиболее национально индивидуальным элементом мысли как системы), вербальным знаком, символом: от акустического, интонационно-тембрового (звуковысотного) комплекса, через икону, иероглиф, буквенную графику, вплоть до жеста глухонемых.
Мышление (как, в сущности, и психика) – несомненно, холическая, целостная система. В свою очередь, целостность тоже системна и иерархична. При этом сложность системы мышления невероятна! Ведь познаваемость мира означает (в соответствии с нашей аксиоматикой), что механизм познания, описания, решения – мышление (мышление человечества как свойство взаимоотношений психик отдельных личностей) мощнее и многообразнее предмета решения, самой Вселенной.
Изоморфность отдельных мыслей – в том числе в их структурной трихотомии (при повороте ёлки-фрактала в нейрофизиологическом ответвлении системы мышления откроется электрохимическая изоморфность). Это означает, что и совокупность (система) мыслей, рассуждений, понятий о каком-либо предмете, явлении, процессе также трихотомична: а) знаково-символическая абстракция, б) образно-эмоциональный паттерн и в) кинестетика, тактильные ощущения, перцепция всех видов.
Отсюда, и процесс обучения, создание и развитие индивидуального мышления, зарождение и развитие личности в каждом конкретном проявлении в каждом случае необходимо осуществлять с учётом всех трёх стадий, всех трёх взаимосвязанных подсистем. Это верно как для дисциплины, в которой эмоциональность и образность считаются (и являются) главным качеством – для изучения музыкального языка, так и для якобы абстрактной и формализованной математики. Целостность и изоморфность мышления везде диктует один и тот же дидактический приём, принцип. В музыке: 1) нажал пальцем на клавишу; 2) мысленно представил, вообразил акустический образ этого низкого, грубого, тяжёлого (или воздушного, светлого, весёлого) звука и 3) обозначил клавишу и звуковую волну в 220 герц нотой «ля». В математике: 1) 1+1 – ощутил тяжесть двух кирпичей или величину расстояния двух отрезков; 2) оценил тяжесть двойной ноши или протяжённость, трудность преодоления большой дистанции; 3) обозначил вес – 2 кг, расстояние – 2 км. И только тогда музыкальная или (и) математическая мысль становится частью личности, элементом системы мышления. Результативность этой аксиомы эмпирически проверяется, например, подсчётом площади поверхности куба – трихотомия в действии.