Комок подкатил к горлу. Вирт разливался тоскливой кукушкой, что мол у тебя, Адриэль, всего одна проблемная «цыпочка», а у них с братом по четыре уголовника, а пятые – идейный инженер и художник-самоучка, и что хуже – еще неизвестно. Хотя бы этих малохольных списать, с уголовниками хоть разобраться можно, а эти двое своими печалями запороли всю статистику, премии нет третий квартал, и вот крыло на отсечение – кто-то таких непутевых подсовывает оттуда, сверху.
Адриэль скрипнул зубами. Правы были братья, не вытянуть им таких ненормальных, которым все условия для хорошей жизни организовали, а им метания духа подавай. Мазохисты. Но и списывать вот так, потому что мы слабаки – стыдно. Им не повезло, нам не повезло. Был бы ангел получше…
– В общем, Адр, выбирай – подытожил Нарук, опасно засовывая руку за пазуху, где явно была не плоть, а металл.
Вдох-выдох. Идея, пришедшая в голову, была бредовой, но Адриэль хватался за нее, как ополовник за хрупкую рябиновую веточку. Он даже глаза зажмурил и вскинул руки, останавливая порыв братьев. Минуту, раздери вас на подушки, одну минуту! Дайте мне просчитать все слабые места в этой цепочке ангельских подстав…
– Из-за туч выглянуло солнце и огрело кукушонка, – радостно провозгласил Адриэль, открывая глаза. – Вольному воля, спасенному – что? Пра-авильно. Рай. Вот мы наших кукушат и спихнем тому, кто от них отказаться не сможет.
После получасовых объяснений – новые мысли в головах Вирта и Нарука всегда пробивали дорогу через тернии к звездам, – три кружки с нектаром глухо чокнулись и опрокинулись до дна.
Адриэль вышел в ночь под сигнал отбоя. Спали все. Но закрутились уже колеса Судьбы на оси Случая, что везет Господа от одной колдобины до другой. И сейчас надо было лишь подложить подушки да соломки подстелить, чтобы трем непутевым кукушатам и их таким же непутевым ангелам-хранителям эти колеса не сломали хребет.