– Как я успел заметить, мой предшественник весьма вольно относился к своим обязанностям, – припечатал Варсонофий. – Дозволял врачам рискованные игры с искусственным интеллектом, тогда как полагаться им должно лишь на собственный, что дарован им по милости Всевыш…
Остаток проповеди директор выслушал на автопилоте. В голове его с ускорением, достойным адронного коллайдера, разгонялись две разнонаправленных мысли. Первая, впрочем, была не мыслью, а отчаянным, позорным желанием – просочиться тайком в отделение реанимации да вкатить себе внутривенно что-нибудь летальное – мол, лучше сдохнуть непобеждённым, чем жить рабом. Вторая мысль высмеивала первую ёмким «Зассал, что ли?» и била под дых контрольным: «Сдохнешь – никто больше твоих ребят не прикроет; пусть лучше этот хрен с горы на тебе отрывается».
– В общем говоря, оптимизировать будем, оп-ти-ми-зи-ро-вать, – заключил тем временем отец Варсонофий. – Мы с вами, дорогой Павел Юрьевич, сделаем так, чтобы ваш медицинский центр был достоин того названия, которое вы ему в гордыне своей дали. До конца недели ваши кадровики и экономисты смогут предоставить подробный отчёт об эффективности каждой лаборатории?..
Калининград встретил Энгеля промозглым ветром с Балтики. За съёмную квартиру пришлось платить в одиночку: в последний момент Фенеку отказала в выдаче визы российская сторона, и нейрофизиолог не смог вылететь к товарищу из Берлина. Оставался, впрочем, вариант совместной удалённой работы по Сети, но это в понимании хакера было всё равно что трахать резиновую куклу в мужском монастыре, под стенами которого построили бордель, да вход прорубить забыли.
После пятой неудачной попытки передать Фенеку тяжёлый архив с недавними наработками Энгель объявил получасовой перерыв и отчалил на кухню в поисках залежей кофе. Можно было бы для верности пропинговать все сервера на пути от Ольштынской до Арндтштрассе, но хакерская интуиция без того чуяла, что клин вбит именно с российской стороны. Вбит, причём, с фразой «наши технологии – самые технологичные технологии в мире, и нечего с поганым враждебным западом знаться – что мы, сами не справимся?»
«Сложно сотрудничать со страной, в которой граждане не прочь принять смерть от асфиксии», – прокомментировал Фенек, и на этом связь сдохла окончательно, оставив Энгеля гадать, чего было больше в коротком сообщении нейрофизиолога – досады, иронии, тоски или злости. В левом нижнем углу мессенджера всплыл очередной рекламный баннер. Хакер поморщился, будто его только что угостили лимоном. Баннер больше походил на агитку: натужно улыбающаяся модель в узеньком медицинском халате призывно указывала пальцем на зрителя, позади неё гордо развевался триколор. Слоган разил навылет.