Природа наделила нашего героя волевыми и в то же время благородными чертами лица. Кровь отца Роберта, сына южных провинций Франции, отразилось в чуть резких чертах молодого человека; горделивом профиле и чарующем, словно бархатном взгляде карих глаз. Темноволосый, прекрасно сложенный Роберт достойно выглядел бы среди роскоши и успеха светских приемов, воспламеняя в душах девушек сладостную боль и желание стать его избранницей. Многие, очень многие представительницы прекрасного пола, подчиняясь слабости своей природы, оказывались в объятиях Роберта. Сколь много их было… Молодой человек сейчас уже и не вспомнит ни имен, ни образов, прошедших через его жизнь женщин. Да и возможно ли оставить в памяти след хмельных удовольствий в стенах очередного притона, или в сумраке прибоя портовых городков.
Роберт не любил и не верил в любовь. Все, что он мог выразить в отношении своей избранницы, являлось лишь великолепной актерской игрой, а притворяться в силу рода своей деятельности молодой человек умел, как никто иной. Задурманить разум разговорами и признаниями, небрежными ласками вскружить голову, чтобы потом расчетливо просто получить необходимую информацию, или, что лучше, как бы невзначай извлечь из шкатулки милые безделушки в виде пары серег или тройку-другую браслетов. В меру осторожный, Роберт никогда не шел на напрасный риск. Заранее просчитывал все возможные ходы и меры по их предотвращению. Хитрый, осторожный и чертовски обаятельный Роберт привык быть победителем, но сейчас волею судьбы был вынужден скрываться в скучной трясине провинциальной жизни маленького городка.
Минуло уже чуть больше недели, с того дня, как молодой человек покинул Загреб, дабы найти временное пристанище в этом забытом Богом месте. Небольшой городок располагался на берегу живописной реки, несшей свои воды вдоль зеленеющих берегов и заросших безлюдных пустырей. Спокойное безмятежное существование, казалось, расплескалось в самом дыхании воздуха. Неторопливое течение жизни измерялось здесь веселыми трелями птиц на рассвете, суматохой рыночных площадей и ласкающим слух и сердце перезвоном колоколов старого храма. Узкие улочки, мощеные мостовые разбегались от центра к окраинам. Скромные жилища и яркие вывески лавок и магазинчиков сменяли друг друга, утопая в зацветающей кипенно-белой сирене. Сладко-пряный аромат цветов разливался вокруг, с наступлением ночи ласковой вуалью окутывал городок.