Может, и придется скоро оставшиеся
запертыми квартиры вскрывать. Голод — не тетка, лучше уж
оскоромиться и выжить. Потом уж, при случае, перед соседушками
повинюсь, восстановлю попорченное.
Гастер ел, спал, много читал. Стал
походить на капусту из-за нескольких слоев одежды. Что делать, в
квартире-то температура почти сравнялась с уличной.
Незаметно приблизился Новый Год.
Нашел Гастер в чьей-то квартире искусственную ёлочку. Нарядил.
Отметил. Даже песенку спел. Одну, вторую. Очень тихо, не привлекая
ничьего внимания.
Какие песни пел? Да вы их знаете.
Первая — про ёлочку.
В лесу родилась ёлочка,
В лесу она росла,
Зимой и летом стройная,
Зеленая была.
А, что? Хорошая песня. Под праздник
подходит. Да если честно, других новогодних песен Гастер и не знал.
Эту — помнил. В детском саду ещё её слова выучил. Вот и спел
её.
Вторая песня — тоже известная.
Правда, она не новогодняя. Но Гастеру захотелось её спеть. Почему?
А захотелось и всё. Вот и спел.
Солнечный круг, небо вокруг –
Это рисунок мальчишки.
Нарисовал он на листке
И подписал в уголке:
Пусть всегда будет солнце!
Пусть всегда будет небо!
Пусть всегда будет мама!
Пусть всегда буду я!
Последнюю строчку даже несколько раз
повторил. Которая — пусть всегда буду я.
Дед Мороз Гастеру подарков не
прислал, да и сам не появился.
Зато, первого января заявилась
Снегурочка.
Не путать с белочкой. Которая, тоже
иногда к некоторым приходит. После новогодних праздников.
В роли внучки Деда Мороза выступила
крыса. Зазомбяченная. Хорошо, хоть одна пришла, а если бы с
коллективом? С подружками.
После вчерашнего новогоднего застолья
Гастер решил с утра пройтись по этажам, размяться. Пика в руку
легла уже на рефлексе, без нее он давно теперь никуда носа не
показывал.
Один пролет, второй. Луч фонарика
привычно подсвечивает ступеньки…
И тут, опаньки, перед ним стоит
чудище невиданное, облезлое, противное, хвостатое!
С живыми крысами Гастер неоднократно
сталкивался, приходилось. Как-то в первопрестольной, ещё в
студенчестве, на площади у трех вокзалов перед входом в метро он
ранним утром наблюдал крысу, если без хвоста брать, длиной тела
сантиметров под сорок. Трезв был абсолютно. Поморгал. Не
привиделось. Удивился и от греха быстренько в сторону отошел.
У обычной крысы длина тела до
двадцати пяти сантиметров, а перед Гастером сейчас стоял
полуметровый монстр. Побольше, даже того, московского. Глаза
мутные, противные. Смотрят, но не видят.