По следам Колумба, Магеллана и Марко Поло - страница 8

Я уже собирался ложиться спать в жилище посреди леса Гуанаяра в 25 километрах от Тринидада, когда при слабом свете ночника уловил боковым зрением какое-то быстрое движение небольшого хвостатого существа, пробежавшего по моей подушке и скрывшегося за спинкой кровати. Постояв некоторое время и решив, что мне от усталости померещилось, я обернулся и заметил такое же существо на противоположной стене возле картины, изображающей непонятно что в стиле абстрактного портрета из «Приключений принца Флоризеля». Насколько помнится, всякий знакомый с Клетчатым при взгляде на портрет восклицал: «Это он! Клетчатый!» А всякий, кто не видел в своей жизни Клетчатого, не видел в этом портрете ничего, кроме абстрактных линий и пятен. Такова была и эта замечательная картина: кроме линий и пятен я в ней не распознал ровным счетом ничего.

Зато узнал существо на стене – небольшую пучеглазую ящерицу, замершую на месте, по-видимому, полагая, что если застыть на одном месте, то тебя совсем не видно. Я медленно достал сотовый телефон из кармана брюк, включил режим фотосьемки и сделал пару щелчков. Заслышав резкие щелчки, ящерица тут же ускользнула за картину. Теперь я понял, что именно пробежало по моей подушке и не смог заставить себя сейчас же уснуть. Я лег и начал наблюдать за картиной с таким живым интересом, какого прежде к абстрактной живописи не проявлял никогда. Мое терпение было вознаграждено: вскоре ящерка появилась снова. В помещении имелось несколько небольших картин, но всякий раз, когда совершал намеренно резкое телодвижение, бдительная родственница крокодила пряталась именно за этой картиной…

Вчера побывал в доме Хемингуэя в Гаване. Увидел тот самый колокол, который звонит по каждому. Убедился, что праздник всегда с нами. Насмотрелся на оружие, с которым попрощались. Книги, книги, книги в каждом свободном и несвободном уголке. Вот катер, на котором он ловил рыбу. Вот бассейн, в котором он купался. Вот могилы его любимых собак. Вот орхидеи, которые разрослись повсюду… Писателя не было дома. Но ощущение, что он где-то неподалеку, не покидало.