Я сильно испугался… Не удивительно, тогда мне было всего 5 лет. Я спрятался од одеялом и заплакал. Я не знаю, сколько прошло времени, но когда я решился скинуть с себя одеяло, неизвестного мужчины уже не было. И по сей день я его больше не видел.
Было ли это на самом деле, или все это сон? Спустя столько лет я уже не могу ответить на этот вопрос.
Подростковая жизнь казалась мне самым настоящим адом. В этом возрасте со мной произошло несколько случаев, заставивших меня полюбить одиночество.
О школе даже говорить не стоит. Со мной учились довольные дети. Их любили, им угождали, и у них было все то, чего не было у меня. Я завидовал им, я чувствовал себя не полноценным в их обществе. Каждый день я с нетерпением ждал окончания занятий, чтобы уйти из серых мрачных стен школьного здания, словно меня там никогда и не было. И так продолжалось год за годом. Пока, наконец, я не возненавидел школу и учителей. Я знаю, что меня считали фриком и даже психом.
Я таким и был.
Мне не нравилась реальность, в которой я живу. Не нравилась бедность и постоянное окружение алкашей, и я начал искать спасения. Спасением от реальности для меня стали книги и фильмы. Больше всего я любил ужасы. Смотря очередной ужастик, я постоянно болел за маньяков и психопатов. Для меня они стали олицетворением моего желания уничтожить все вокруг. Я хотел, чтобы всем людям было также плохо, как и мне, а может даже хуже. И псих с ножом в руке с экрана телевизора мне виделся героем. Ведь он выпустил свою ярость, сделал то, о чем я мечтал и не решался.
Не раз моя фантазия рисовала картины, как я убиваю тех, кто меня обидел. Больше всего мне хотелось взорвать школу и расстрелять каждого, кто попадется мне на пути. Однажды я даже ходил к школьному психологу и сказал, что меня тянет вершить насилие, на что она лишь дала мне какую-то книгу по саморазвитию. Я осознал свое болезненное влечение, и пришлось бороться самому. Из одной крайности я перешел в другую. Меня тянуло творить зло, и я начал искать добро. Во всем. Эта была моя ошибка.
Мое окружение приняло доброту за слабость и сверстники стали дразнить меня. Я не обращал на них внимания. Я понимал, что могу убить кого-то из них, если полезу драться – ведь мне этого очень хотелось! Да уж, прекрасная ложь. Оглядываясь сейчас назад я понимаю, что был тряпкой и размазней. А каким я еще должен был быть, ведь у меня не было отца-человека, который должен был сделать из меня мужчину, и сказать, что единственное средство общение с дегенератами – дать по жбану как следует! Впрочем, в моем желании убить их всех нет вымысла. Помню один эпизод, ставший для меня чем-то вроде предупреждения, что по не осторожности можно кого-нибудь убить. Мне было 6 лет и я бросил кирпич в одного парня, на пять лет старше меня. Камень раздробил ему переносицу. Я думал, что он умрет. Но больше всего меня удивило то, что я оставался спокоен при этом. Но тени сожаления или страха. Словно так и должно быть.