Как хорошо проснуться дома, в своей постели!..
Карла широко взмахнула руками, закидывая их за голову, сделала глубокий вдох, ощутила сладковатый запах базилика, доносившийся из распахнутой настежь балконной двери. Она улыбнулась своим мыслям и чувствам и энергично выпрыгнула из-под одеяла.
Душ занял несколько минут. Хотелось поскорей бежать в библиотеку. Сегодня она наденет своё любимое лиловое платье – то самое, от Каролины Херрера, в котором она впервые встретилась с Робером.
Она взяла его в руки, заметила несколько катышек по бокам. Досадно, но это же можно легко исправить! Карла достала из нижней части шкафа маленькую машинку для удаления катышек, включила её и провела несколько раз по платью. Отлично, теперь платье выглядело как новое. Её мама научила всем этим нехитрым хитростям, и Карла была очень благодарна ей за это.
Она надела платье – оно выглядело немного помятым, но она не стала гладить его – просто побрызгала спреем и пригладила на себе, глядя в зеркало – небольшие вмятины на платье послушно разгладились. Карла оглядела себя с головы до ног. Прекрасно! Теперь все будет так, как хочет она. Она не будет больше суетится и волноваться по пустякам.
Она решила позавтракать в библиотечном бистро. Возможно, она увидит там Бруно. Он всегда завтракал в библиотеке, как настоящий итальянец, который не любит завтракать дома. Её грудь наполнилась тёплым трепетом от этих мыслей. Карла поняла, что соскучилась по нему. И, конечно же, по Сесиль. Нужно будет обязательно позвонить ей!
А вечером она заедет в Савой, заберёт оставшиеся вещи Робера.
Робер… Все теперь казалось каким-то сном. Волшебной сказкой. Словно она окунулась в другой мир и вот, теперь, вернувшись, наслаждалась приятным послевкусием всего того, что произошло за последние полгода. Как после написанной мастером хорошей книги с захватывающим сюжетом – или оперы. Ей вдруг вспомнилось, как они с Робером ходили на оперу в Гранд-Опера.
Карла очень любила оперу, особенно «Травиату» и «Кармен».
В тот день давали «Кармен»…
Робер смотрел на сцену широко открытыми глазами, вслушиваясь в гармонию звуков, вникая в каждую ноту, желая понять, откуда исходят звуки, и, поняв, вытягивал шею, пытаясь заглянуть в оркестровую яму. Он был подобен ребёнку, который, услышав впервые голос матери, наслаждается им, не понимая, что это за звуки и откуда они берутся.