И вот таким маленьким поросёнком как раз и был я сам. И, думаю, именно поэтому моя бабушка всё время приговаривала мне, да прикрикивала – чтобы я был осторожнее, и чтобы не останавливался и не раскрывал «варежку» по сторонам, а смотрел под ноги и держался как можно дальше от края узкой тропинки. Ведь в противном случае – «прыжок в бездну», не иначе. Причём без моего ярого на то желания.
Таким образом, благодаря моей бабушке и её заботе обо мне – пусть и в такой не всегда миловидной форме – я избежал «падения в пропасть». И не один раз. А избегал его постоянно. Каждый раз, как мы ходили на свою дачу по этой тропинке…
Но однажды мне вдруг почему-то захотелось, причём очень сильно захотелось спрыгнуть с этой узкой тропинки прямо вниз, в поток воды.
И захотелось ощутить, испытать – что же будет дальше. Правда ли я погибну, или всё-таки выживу? Мне интуитивно хотелось узнать всю «правду» об этих «пугающих» историях, переданных в моё сознание бабушкой. А скорее не просто переданных, а – прописанных и заселённых. Мне хотелось «разгадать» тайну этих историй, просто убедившись на своём личном опыте – через явственные телесные ощущения. Как бы проверить – насколько «правдивы» те слова, что я слышал не только от бабушки, но и от других взрослых о каких-либо опасностях, поджидающих меня, да и других таких же маленьких поросят.
Конечно, я прекрасно понимал, что спрыгнув однажды с тропинки в воду – тем самым доставлю массу проблем и себе и своей семье. И я прекрасно осознавал, что, во всяком случае, мне будет больно. Но и при этом жутко хотелось проверить – погибну ли я, или всё-таки выживу. Вот в чём состояло моё тайное желание неосознанного поросёнка. Ясное дело, что никому такие хлопоты не нужны. Да я и сам умом-то понимал, что мне они тоже ни к чему. Но внутри постоянно что-то «сверлило», будто специально подстрекая на совершение «прыжка в бездну».
И всякий раз, как я ходил на дачу по той самой «смертельной» тропинке – с одной стороны, у меня было чёткое понимание, что я должен быть осторожен, когда прохожу по ней, если вообще хочу жить. А с другой стороны – буквально на несколько секунд у меня включалось моё тайное желание – проверить, что будет, если я всё-таки спрыгну в воду, и выживу ли в результате.
Как видите, здравый разум занял лидирующую позицию. Но он так поступал лишь потому, что именно мудрая бабушка, как некий «стабилизирующий фактор», – первоначально оказал благотворное воздействие на моё, тогда ещё «неоперившееся», сознание. Так было, потому что бабушка, как «фаворит» семейного маятника, имела определённое влияние на всех членов семьи, включая меня. И влияла она на других элементов семьи, разумеется, не только строгостью и властью, но и человеческой заботой, добротой и любовью. Именно поэтому мне, как послушному и благодарному поросёнку, пусть даже и неосознанному, не хотелось разочаровывать бабушку. Ведь я, пусть даже и смутно и не всегда, но понимал, что она заботится обо мне, как «Заботливый Мир» из известной в Трансерфинге «техники амальгамы».