Льюису очень нравился его дядя. Мальчик прожил у него чуть больше года. До этого он жил в Милуоки с родителями. Потом его мама и папа погибли в автокатастрофе, и летом 1948 года Льюис переехал в Нью-Зибиди в штате Мичиган.
Пузырь лопнул, обрызгав мальчика. Тот вытер лицо рукавом. Кажется, пузырь был не мыльный. Это явно была пена для бритья. Фиолетовая.
Шутники засмеялись. Дядя Джонатан обожал показывать фокусы, в этом деле он был мастак. Дядя был волшебником, настоящим живым волшебником с таинственными силами. Розу Риту посвятили в тайну почти сразу, как она подружилась с Льюисом. И девочка совсем не испугалась: мало того, ее, кажется, вообще нисколько это не обеспокоило. Она утверждала даже, что дядя Джонатан будет ей нравиться, даже если окажется ненастоящим волшебником.
Мальчик все еще посмеивался над трюком с пеной для бритья, как вдруг услышал знакомый голос:
– Льюис! Прекрасно выглядишь!
Паренек поднял глаза. В дверях стояла миссис Циммерманн и протирала тарелку лиловым полотенцем. Миссис Циммерманн жила по соседству, но Барнавельтам приходилась почти что близкой родственницей.
За ней водились странности. Во-первых, она слишком уж любила фиолетовый. Ей нравилось все фиолетовое, от фиалок ранней весной до красно-фиолетовых Понтиаков. А еще она была настоящей ведьмой. Не злобной ведьмой в черной шляпе, с метлой и зловещим смехом, а дружелюбной, симпатичной соседкой с магическими способностями. Она применяла их не так часто, как Джонатан, но Льюис знал, что миссис Циммерманн сильнее, чем его дядя.
Льюис еще раз протер лицо.
– Совсем не прекрасно, миссис Циммерманн! – крикнул он ей. – Вам так кажется, потому что я весь фиолетовый.
Миссис Циммерманн усмехнулась:
– Ну, может быть и так. Но выглядит все равно мило. Иди умывайся. Ужин готов.
Садясь за стол, Льюис вдруг вспомнил, что ему сейчас полагается чувствовать себя несчастным.
– Я совсем забыл о своей шляпе! – ахнул он.
Роза Рита покосилась на приятеля:
– Да, и правда. Что с ней случилось? Прошелся в ней по кварталу?
Льюис уставился на скатерть.
– У меня ее Вуди Минго отобрал.
Роза Рита перестала улыбаться.
– Сочувствую, – искренне сказала она.
Джонатан глубоко вздохнул и отложил нож и вилку:
– Я же говорил тебе не носить ее на улице, Льюис. С ней можно играть только дома. Ты ведь знаешь, какими бывают дети.