Хмыкнув, проследил, как она, запрыгнув на облачко, поднялась над кронами деревьев… И тяжело вздохнул, подавляя нахлынувшие гормоны. Сказал бы кто моему отцу, что моя новая учительница «Святая», он бы в приступе религиозной ярости изуродовал бы несчастного кадилом, как бог черепаху. Что уж тут говорить – Ву Шу явно умела произвести впечатление на мужчин и, чуть ли не на уровне инстинктов, пользовалась своим телом как орудием массового поражения.
В отличие от моих девочек, она обладала роковой красотой взрослой женщины и считала себя вправе выглядеть вызывающе, не ограничивая себя рамками общепринятых приличий. Все три её халата, ну или платья – не знаю, чем эта одежда являлась на самом деле, всегда находились в искусно наведённом художественном беспорядке. Так, словно она только что накинула их после ночи, полной любовной страсти, да и то только из уважения к тебе, дабы не смущать недоступными прелестями. Они всегда были едва запахнуты, выставляя на всеобщее обозрение сексуальные ножки и аппетитные бёдра. Грудь же едва не вываливалась из-под ткани, и вообще непонятно, как там держалась, но при всём при этом я ни разу не видел, чтобы лаоши переходила грань приличия и демонстрировала что-либо сверх меры. Даже когда вчера вечером она ужралась вусмерть на празднике, устроенном господином Багуа, и заснула на коленях у эльфы.
Если бы я был из этого мира, то, наверное, был бы шокирован тем клубком контрастов, которые соединяла в себе эта женщина. Настоящая королева для посторонних и ветреная плутовка для тех, кого она считала своими друзьями. Крестьяне и простолюдины, как на земле, так и на островах, буквально боготворили её, а она была с ними добра и приветлива, в то же время многих сиятельных ляо, которые искали её расположения, Святая доводила до белого каления. Одни незнакомцы считали, что Ву Шу достойна всяческого уважения, другие за спиной называли не иначе как шлюхой.
Примером могло служить то, что в городе, не без помощи других семей Шень, уже пошли шепотки о том, какими непотребствами она занимается со мной, странным и непонятным иностранцем. Кто-то верил, кто-то нет, но общество было патриархальным, и слава любовника одной из Святых мне, как мужчине, была большим плюсом к репутации, а вот самой лаоши подобные слухи только вредили. Впрочем, ей на это было глубоко наплевать.