– Знайте же, как и зачем вновь стать единым с горой! Зрите: мы – земельники, из земли вышедшие, и душа ее – наша душа, и боль ее – наша боль, и пульс ее бьется в наших сердцах. Мы поем ее песнь и скорбим о ее красоте, ибо кто не желал бы вернуться домой, туда, где рожден? Вот и ответ «зачем», о дети земли!
Дагран отвел взгляд от свитка.
– Дальше продолжать?
– Нет, милый, – ответила Мойра.
Андуин наклонился и поднял один из осколков.
– Как страшно было это видеть, – тихо сказал он, повертев осколок алмаза в руках. – Все произошло так быстро и бесповоротно. Я думал, он погиб.
– Ничего удивительного, – откликнулась Мойра. – Так думали даже мы, дворфы.
– Должно быть, его пробуждение вызвало невероятное потрясение.
– Эта фраза, – сказала Мойра, – не отражает истины даже приблизительно. Могу сказать одно: хорошо, что сердца дворфов почти так же крепки, как камень.
– Я так рад… Не только за себя и нашу с ним дружбу, но и за тебя. Было время, я тоже думал, что нам с отцом никогда не стать настоящей семьей, однако – стали ведь.
Мойра ненадолго умолкла. Ее смышленый, начитанный сын увлекся еще одним старинным томом; взгляд его легко скользил по древним строкам. Заговорив, Мойра понизила голос:
– Я хочу этого не столько для себя, сколько ради сына, – сказала она. – Нам многое нужно исправить, Андуин. Многое перекроить по-новому. Но он сказал, что хочет попробовать.
– А ты? – тихо, чтоб не услышал мальчик, спросил Андуин.
– А я думаю, что добрые отношения с существом, говорящим с самой Азерот, сослужат хорошую службу и моему народу, и сыну.
Она изо всех сил старалась говорить легко и беспечно, однако из этого ничего не вышло.
– Но как же ты сама?
Мойра вновь сделала паузу, а едва собралась ответить, сзади раздался крик:
– Ваше Высочество, Ваше Величество, идемте скорей!
То был один из стражников, как всегда, несших караул у Высокого Трона. Он весь раскраснелся и запыхался от быстрого бега.
– В чем дело? – спросила Мойра.
– Ваш отец! Он здесь! И ему нужно видеть вас обоих прямо сейчас!