Сталкер выцедил последние две капли настойки себе на язык. Постарался вытереть с лица кровь – не хватало ещё, чтобы Кирс или Бастар заметили, что он опять нарушил договор и улизнул от них на пару тройку эонов назад, чтобы быть в курсе происходящего. Но его всё ещё потряхивало, да и сердце не желало замедлять ритм.
Гил упал на подушку, уставился в потолок и, не закрывая глаз, пролежал так с четверть часа. Ему стало немного легче, но лишь настолько, чтобы сделать вид, будто он вполне может встать и идти на ритуал, когда в его комнате появились служители ордена и, облачив его в просторную мантию, вывели из кельи.
41. Глава 40
В зале тысячи огней уже негде было яблоку упасть, его наводнили сотни таких же, как и сам Гил, мужчин, а может и женщин в синих мантиях. Все они стояли вокруг алтаря и прятали лица под капюшонами, что-то нашептывая себе под нос.
Гил обратил внимание, что в этой плотно сомкнутой толпе имелась узкая полоска прохода и по ней двигалась высокая фигура в чёрном одеянии. Ни плаща, ни капюшона на идущем не было и когда он приблизился к алтарю, сталкер смог без труда разглядеть его лицо.
Первым непроизвольным жестом Гила была попытка натянуть свой капюшон как можно ниже, чуть не до самого подбородка. Потом он рискнул протиснуться сквозь толпу и смешаться с нею. Но его попытка слиться с синим людским морем не увенчалась успехом, да и крепкий мужчина в строгом чёрном камзоле не смотрел по сторонам, так что Гил выдохнул и предпочёл стоять смирно, не привлекая к себе лишнего внимания. Он старался не дрожать, смотрел как его враг снимает с руки перчатку, как принимает у священнослужителя ритуальный кинжал и окропляет своей кровью алтарный камень, произнося вслух слова клятвы.
Мужчина обязался хранить верность Алроду, заверял, будто отдаст за него жизнь и всё, что тот потребует в знак верности. Говорил он с чувством, и его патетично-торжественная речь была вознаграждена ликованием толпы. Гил понял, что братья и сёстры ордена встречают нового члена их секты и встречают довольно приветливо, все кроме священнослужителя.
– Что за жертву ты принёс в знак своей любви к нашему господину? – осведомился жрец, воздев к потолку руки и призывая своих братьев к тишине.
– Я приготовил для Алрода дюжину быков! – гордо заявил мужчина, удостоившись нового восторженного восклицания толпы.